И вдруг остановилась, встретившись с глазами Зумруд-нэнэ, она перестала вязать, сгорбленные плечи ее выпрямились, словно она сбросила с себя тяжелый груз, который до сих пор пригибал ее к земле.
- Кто тебе сказал об этом? - спросила она.
- Бабушка, радио сказало! Кончилась война! Нет больше войны!
Зумруд-нэнэ подняла руки к небу, как в молитве, забормотала что-то, потом крепко обняла меня.
- Слава богу... Спасибо тебе за хорошую весть, дитя. - Она вдруг встрепенулась, и выражение недоверия прогнало улыбку с ее лица. - В самом деле кончилась? Не шутишь над старухой? Поклянись хлебом.
- Клянусь, бабушка. Радио сообщило!
Подобрав юбки, Зумруд-нэнэ вперевалочку, как вспугнутая утка, заспешила стучать в двери всех квартир нашего двора.
Я знала, мамы дома нет, она была на работе. И дом наш был пустой. Но я все равно ворвалась в квартиру, как будто меня кто-то ждал в пустых комнатах. Мне так хотелось говорить, кричать, без конца повторять эти удивительные слова. Я подошла к фото дедушки в тяжелой деревянной рамке и сказала:
- Дедушка, кончилась война! Слышишь? Поздравляю тебя, дедушка!
Потом я обратилась к портрету бабушки. Она, как всегда, смотрела со стены строго, поджав суховатый рот. И мне показалось, что что-то сверкнуло в ее огромных черных глазах... А вот и папа. Он в светлом костюме, галстуке, как будто собрался на праздник.
- Поздравляю тебя, папа, с Днем Победы! Ты погиб, чтоб этот день пришел.
Я ждала. Мне казалось, что вот сейчас, в этот необыкновенный день, случится чудо, и отец ответит, подаст какой-то знак... Но он молчал. И только в уголках губ притаилась улыбка, добрая папина улыбка...
Я с нетерпением ожидала маму, чтобы поздравить ее, представляла, какое у нее будет при этом лицо, что она станет делать. А вдруг она станет такой, какой была до войны, - спокойной, светлой, с теплыми, все понимающими глазами, и увядшие в горшочках цветы - нам было не до них в тяжелые годы вновь расцветут под ее руками...
Между тем во дворе нарастал шум, как будто там затевалась свадьба. Зумруд-нэнэ во всю мощь включила радио. Громко звучала веселая музыка.
Кончилась война. Но голод, боль еще долго будут мучить людей. Кончилась война. Но только не для почтальона - она еще долго будет бесшумно ходить по дворам и, словно испытывая вину, не здороваясь, не глядя на людей, разносить вести о смерти близких. И тогда радостные, светлые дни будут взрываться отчаянными криками, плачем овдовевших женщин.
Кончилась война. Но многим еще долго придется ждать возвращения отцов, мужей, сыновей. Некоторые из них никогда не вернутся с войны. И в сердцах людей будут кровоточить раны до конца жизни.
Кончилась война. Но она долго будет напоминать о себе изуродованными, покалеченными людьми - стуком костылей, обожженными лицами, слепыми... Они могли бы сеять хлеб, растить солнечные грозди винограда, добывать нефть, строить дома, учить детей.
Кончилась война. Но с каждым погибшим человеком оборвалось что-то в мире - осталась недопетой песня, неоконченной - книга, неосуществленным открытие...
Наконец пришла и мама с работы. Я бросилась к ней навстречу. Она обняла меня, и мы долго так стояли.
Мама и по сей день живет в нашем старом доме. Всякий раз, когда я прошу ее переехать ко мне, где ей будет не так одиноко среди внуков, она пожимает хрупкими плечами и отвечает одно и то же:
- Нет, дочка, я останусь здесь. Я пришла сюда невестой, отсюда вынесут мой труп.
Теперь и у меня есть внучка, а мамина правнучка. Я очень люблю оставаться вдвоем с малышкой - это такая радость для меня. Иногда возьму ее на руки, прижму к сердцу и хожу по комнатам, удивленно поглядывая в зеркало: "Неужели я уже бабушка? Я бабушка! А мне ведь пятидесяти нет".
- Ты о чем-то задумалась, мама... Еще уронишь, - говорит сын мягко, стараясь не обидеть меня.
А я и не обижаюсь.