– Сэр, совсем не вовремя… У нас тут…
– С какой поры ты начал звать меня сэр? Я что-то пропустил?
– Тако… черт тебя дери, где ты?
– На другой стороне холма. У тебя проблемы?
– Тако, слушай меня. Пока речь не о проблемах. Мы остановили троих, один что-то нес, возможно, он нес человека. Двоих завалили, третий сейчас примерно на час от меня.
– Понял. Если я сейчас посвечу, ты мне подскажешь?
– Давай. Тако…
Капитан уставился на горный склон. Сначала ничего не происходило, но потом яркий лазерный луч разрезал ночь, светя вертикально в небо. Луч этот был виден только через прибор ночного видения…
– Усек?
– Тако, слушай внимательно. Он ниже по склону. В шести тысячных правее тебя, понял?
– Понял. Я сейчас поднимусь на склон и сделаю его.
– Тако, будь осторожен. Возможна ситуация с заложником.
– Принял. Я с этим справлюсь.
Специальный курс освобождения заложников парашютисты-спасатели проходили в специальном подразделении британских ВВС 22SAS, место дислокации полка просто было ближе всего к их основной базе. А двадцать второй полк специального назначения, или САС, был лучшей антитеррористической группой в западном мире.
– О'кей. Я прекращаю огонь в твоем направлении.
– Принял. Удачи, брат.
Капитан прервал связь.
– На двенадцать не стрелять, – сказал он. – На двенадцать не стрелять, там наши…
Снайперская винтовка, которую я раздобыл, была такой, что в нее нельзя было не влюбиться…
Полуавтоматика триста винчестер магнум, модель petra от si-defense, с длинным стволом. Видимо, закуплена в индивидуальном порядке. Я понимал, почему именно эта модель – триста винчестер магнум теперь основной патрон американских снайперов, с тяжелой пулей на двести пятьдесят гран он пробивает до полутора тысяч метров, и в то же время он позволяет сделать легкую, в пределах пяти, пяти с половиной килограммов винтовку. А полуавтоматика потому, что позволяет стрелять беглым огнем по движущейся цели, стандартная снайперская винтовка с ручным затвором, этого не позволяет. Сама винтовка – с глушителем, прицел – само совершенство, от «Найтфорс» с установленной впереди термооптической насадкой от Raytheon, позволяющей видеть цели до тысячи пятисот метров. К винтовке было пять магазинов на десять патронов, считая тот, что был в ней, и в рюкзаке две пачки патронов. Этого было достаточно для того, чтобы устроить небольшой Армагеддон для оборзевших в предел козлов. Или апокалипсис сегодня…
В минус было только то, что я не помнил баллистику патрона калибра.300 и сейчас пытался ее вспомнить…
Под цевье я подложил рюкзак. А чего вспоминать…
До конвертоплана, а он мне отлично виден, примерно тысяча двести. Врубил прицел, заодно вспомнил плакат: «Воюй так, что не патрон, то немец». Был такой в свое время.
Двое у конвертоплана были хорошо видны. Пусть и частично, примерно по грудь, но вон, головы фонарями светят.
Аллах Акбар.
Щелчок, винтовка отдает в плечо – не совсем акбар, промах. Выше. Выстрел сверхзвуковым патроном раздается как громкий щелчок, его невозможно не слышать, по ушам бьет. Но так как звуковая волна в воздухе гасится пропорционально кубу расстояния – на тысячу метров не будет слышно вообще ничего.
Аллах Акбар.
Есть. Я увидел, как один из стрелков как бы провалился вперед. Второй дернулся.
– Аллах Акбар.
Есть. Второй упал.
Я вдруг понял, что Аллах Акбар я сказал вслух.
– Что надо? Какого…
Датоев уставился на меня.
– Брата нет. Я иду за братом…
Дисциплинка…
– Про шлем помнишь? Шлем всегда при тебе, там маяк.
– Понял.
– Храни тебя Аллах.
– И тебя, русский.
Датоев исчез в темноте. Я подумал, что либо я веду себя как-то не так, либо мы все ведем себя как-то не так. Но думать было некогда, надо было стрелять дальше. Убивай или убьют тебя. Единственный закон войны.
– Так, внимание, стоп!
Группа Браво снова остановилась, образовав периметр безопасности.
– Кто последним квалифицировался в Герефорде?[55]
– Я, сэр.
– О'кей, внимание сюда. У нас возможна ситуация с заложником. От одного до трех танго и заложник, скорее всего, в мешке у одного из них. Они примерно на двенадцать от нас на гребне холма. Сделаем так: Томми и трое с ним с легким вооружением спускаются вниз и пытаются обнаружить заложника. Альфа вышел на связь, они подстрелили одного или двоих танго и сами, кажется, целы.
– Отличная новость, сэр.
– Праздновать будем потом. Нам надо освободить заложника. Томми и его парни идут вниз, мы прикрываем. Мы не знаем, сколько там внизу танго и чем они вооружены. Но они сбили наш вертолет, и мы не должны недооценивать их. Всем ясно?
– Хуа, сэр.
– За дело. Мы должны освободить нашего человека.
Четыре человека, спускавшиеся вниз, оставили все свои тяжелые вещи товарищам. Оставили и часть снаряжения, оставив при себе только рюкзаки-однодневки. В отличие от армейских и флотских спецподразделений они были вооружены стандартными «MP45»[56] с глушителями, лазерными прицелами и увеличенными магазинами на двадцать один патрон. Небольшие приклады и прицелы «Trijicon RMR» превращали их в подобие небольших карабинов, но прикладами они не пользовались. Перевалив через гребень, они начали спускаться в парах, прикрывая друг друга.
Спускаться было откровенно проблемно. Мало того что горный склон, причем довольно крутой, а это камни. Так еще и кустарники, растущие то тут, то там. И страховки нет…
Плохо…
– Тройка… – прозвучало в наушнике.
– На приеме.
– На девять от тебя движение…
Сержант Том Хиллфингер (типично британская, кстати, фамилия, то есть идиотская) моментально подал сигнал опасности, присел и развернулся в сторону источника угрозы. Напарник присел, прикрывая противоположное направление…
Ночной, в разных оттенках серого пейзаж отпечатался негативом в поле зрения «ПНВ» четвертого поколения[57]…
Пятьдесят оттенков серого, твою мать. Только шлюхи, готовой тебе отдаться, нет…
Сержант начал медленно поворачиваться… ага, есть. Вот он…
Человек на склоне. Он увидел вспышки, на экране отображающиеся черным, – система опознала их, как слишком яркие, и автоматически трансформировала цвет в черный.
– Отбой, это свои.
– Тройка, ты уверен?
– У него маяк. Я вижу маяк.
Сержанту было не до того, чтобы разбираться… впереди была опасность, и каждая минута на склоне – опасность сама по себе. Только что из «РПГ» сбили вертолет. Организация операции хреновая, местность – еще хреновее. Он не верил, что впереди только трое боевиков, потому что знал, как это бывает. В Афганистане существовали специальные противовертолетные группы, в них включали до двадцати стрелков с «РПГ», и они создавали сплошную зону разрывов, как при стрельбе из зенитной установки. Боевики по трое не ходят, тут как минимум джамаат. И идти против него с одним пистолетом…
– Двигаюсь…
Впереди грохнули выстрелы. Калашников.
– Черт!
– Четверка, у меня стрелок прямо передо мной! Козел!
Калашников продолжал стрелять.
– Вижу вспышки! На час! – выкрикнул сержант.
Гребаный заложник… угораздило же этого полковнику. Если бы не заложник – этого стрелка давно подавили бы сосредоточенным огнем с гребня.
– Захожу справа!
– Черт, я ранен! Ранен!
– Я тройка, выхожу справа! Справа!
– У нас проблемы!
– Шестерка, иду вниз!
Кто-то из прикрытия решил присоединиться…
– Вижу вспышки! Еще один стрелок!
– У нас еще один! Правее!
Сержант споткнулся, упал, моментально распластался, чтобы задержаться, по Афганистану он знал, как опасно потерять контроль на склоне.
Нормально…
Он посмотрел вправо и вверх, чтобы увидеть, где шестерка… и кто там еще к ним пошел. Сначала ничего не увидел, потом мелькнул силуэт, еще один… и тут упал вперед… споткнулся? Нет, споткнувшись, так не падают…
– Тройка, кто меня слышит?
– Альфа – всем, у нас входящий снайперский огонь, входящий снайперский огонь!
А это еще что такое…
– Альфа – всем, входящий снайперский огонь!
Он увидел совсем рядом человека… у него было такое же оружие, как и у всех, «SCAR-47». И шлем с маяком.
– Ложись! – крикнул он. – Ложись!
Но человек вместо этого выстрелил в него…
Если пристрелялся, то вести точный огонь особых проблем не составляет. Тем более с такой винтовкой и с такой позиции…
Около конвертоплана движения больше не было, но меня привлекли выстрелы из Калашникова. Ущелье тут идет как бы впадиной, так что мне все прекрасно было видно…