— Ты что, в самом деле… — начал догадываться Градов.
И осёкся. Возникло неловкое молчание.
— Ты уж извини, — подала, наконец, голос Ольга. — Много выпили…
Она вздохнула и медленно села в кровати.
— Кошмар!.. Ах, я старая дура!
И сокрушённо покачала головой.
— Ну, какая же ты дура ста… старая…
Градов чувствовал себя крайне неуютно. Диалог не клеился, и едва только появился самый пустячный повод, Игорь поспешно сбежал.
— Вот и ладно, — заметив вопросительный взгляд Васьки, процедил он, когда вернулся к себе. — Всё встало на свои места.
— Не понял: что там у тебя встало?.. — сострил Цыпкин.
Вечером компания собралась в домике парней. Включили приёмник, поймали голос Патрисии Каас. Дамы оживлённо защебетали о пустяках. Градов вызвался учить приятелей игре в нарды. Простоватый Васька никак не мог сообразить, кто куда ходит. Увлёкшись, разгорячился Игорь, раскраснелся, стал сердиться.
— Да не так, голова ты садовая! С горы по одной бери. Э, нет, шесть в ряд не ставь, пока я тебе за спину не забежал… «Почему, почему»… Правила такие!.. Всё равно нельзя!.. Да ты в другую сторону иди, против часовой…
Случайно подняв голову, он заметил внимательный взгляд Ольги. Встретившись с Игорем глазами, она улыбнулась.
— Ты что? — не понял Градов.
— Да так… Просто хорошо. — Она немного помолчала. — Слушай, а ты правда гинеколог?
— Ну.
— Вот уж никогда бы не поверила.
— Почему?
— В двух словах не объяснишь. Не похож.
— Я тебе оставлю адрес. Приезжай — убедишься.
Цыпкин заржал.
— Могу себе представить…
Ольга шутливо погрозила ему:
— Эй, ты не очень–то представляй…
Утром всей компанией ходили на пляж, по вечерам — в кино. Иногда, поддавшись уговорам приятелей, Градов рассказывал о своей работе — честно, без прикрас, порой с болью и раздражением: о неудачных операциях, о взятках, об абортах по знакомству, об ошибках, бессоннице… Его слушали с интересом. Для непосвящённых такие рассказы — неплохое развлечение. Не меньше других получал от этого удовольствие и сам Игорь. Он старался отвлечься, вернуться мысленно в Щукин — туда, где есть дом, жена, сын, работа…
Как–то вечером, когда Володька заперся со своей шатенкой, а Цыпкин унёсся в неизвестном направлении, Градов покосился на Ольгу и с наигранным равнодушием произнёс:
— Пригласила бы в гости, что ли, а то я теперь бездомный.
И многозначительно кивнул на дверь своего домика, где Подольский с подругой предались приятному разгулу.
Ольга заглянула Градову в самые зрачки.
— А может, не нужно, Игорь?
Он не нашёл подходящих слов и только пожал плечами.
Вечером от ресторана решили воздержаться: поджимали финансы. Собрались у ребят. Возбуждённая обильной выпивкой, Ольга была весела, дурачилась, острила, подначивала Ваську, а если танцевала — то только с Игорем. За столом они сидели рядом, и Градов чувствовал, как холодеет его затылок и колотится сердце, когда Ольга как бы невзначай притрагивалась к его локтю, а её обтянутое капроном колготок колено обжигало его бедро.
— Алё, ребятки, курить — на улицу, — предупредил Подольский, заметив, что Ольга потянулась за сигаретой.
Вышли на воздух. В пряной тишине вечера шуршали сосновые кроны. Из домика долетали приглушённые голоса. Высоко над головой мерцали звезды. Игорь заметил, что у Ольги дрожат пальцы.
— Что это с тобой?
Он осторожно тронул её руку. Ольга долго молчала. Время от времени огонёк сигареты освещал опущенные её ресницы. А потом вдруг —
— Я люблю тебя, Игорь…
Она произнесла это просто, искренне. В этот миг нельзя было не верить ей. Затем задумчиво, словно прислушиваясь к своим чувствам, добавила:
— И я тебя… хочу.
Голос её вдруг сорвался. Медленно подняв глаза, она печально улыбнулась. Еще недавно эта чуть надломленная женщина казалась такой неприступной…
— Оля… — хрипло выдавил он, — я… мне…
— И хватит, — вдруг успокоилась она, — и больше не будем об этом. Ничего умного ты не скажешь.
— Но я… Ольга…
Она сделала шаг и резко обернулась.
— Ну что, что «Ольга»? Милый, смешной мальчик… Эх ты…
Градов приготовился было сказать что–то глубокомысленно–благодарное, он уже набрал для этого воздуха в грудь, но она остановила его, невесело усмехнулась и, словно забавляясь, дернула его за нос.
— Пошли в дом, — сказала со вздохом. — Как–то глупо всё… Забудь. Ни к чему это… ни тебе, ни мне. Обязательно забудь, слышишь?
Её глаза влажно блестели, а в голосе чудилось раздражение.
— Обещаешь?
— Уже забыл, — ответил он и бережно коснулся ладонью её волос.
Мягкие, солоноватые губы Ольги неуверенно отозвались на его поцелуй. А потом она медленно отстранилась и, не глядя на Градова, пошла к домику.
На следующее утро Ольге вдруг срочно понадобилось лететь в Ленинград к какой–то своей тётушке. Это походило на бегство.
— Но как же так?.. — расстроился Игорь.
Ольга не дала ему договорить.
— Я всего на три дня. Другой возможности не будет. На всякий случай — телефон у Нельки. И вообще… хватит с тебя.
К вечеру Градов затосковал, занервничал. Он уже не мог думать ни о чём другом. Недопетая песня оставляет после себя ощущение дискомфорта. Игорь злился. Он чувствовал себя обманутым и боялся, что Ольга вернётся к нему холодной и равнодушной.
— А ведь ты, парень, того… втюрился, — чутко уловила шатенка. — Так вас! Знай наших.
Она откровенно веселилась.
— Что же делать, Нелька? — взмолился Градов, сам не ожидая от себя такого порыва.
— Ох и глупый! — она подмигнула. — Раз оставили телефон, значит неспроста…
— Ты думаешь?..
Нелька покачала головой.
— С кем приходится работать… Собирайся, да поживее, а то ленинградская тётушка скоро уляжется в постельку, и мы ей помешаем.
Аппарат междугороднего телефона–автомата оказался прямо в холле, без кабины. Было очень шумно, а в трубке трещали какие–то помехи. Разговор не клеился, громко не скажешь то, что хочется — шёпотом. Видно, Ольга поняла это. В её голосе не было ни тени насмешки или досады. Она говорила Игорю что–то ласковое и ужасно глупое, а Градов отвечал ей невпопад, не договаривая фразы. Ему казалось, что все вокруг слышат его. Рядом возбуждённо переминалась с ноги на ногу Нелька.
— Слушай, — сказал ей Градов, повесив трубку, — пошли в бар, что ли. Пересохло…
— Ох уж эти мужики, — усмехнулась шатенка. — Тебе бы сейчас уединиться да стишки сочинять, а ты — «в бар». Всё Ольке расскажу.
— Ну и пожалуйста, — весело отозвался Игорь. — Завтра же позвоню и предупрежу её о твоих гнусных намерениях…
…Самолёт должен был прилететь в середине дня. С утра пораньше Градов помчался в Донецк, в аэропорт. Игорю нездоровилось. Болели суставы, слезились глаза. То ли перегрелся на солнце, то ли простудился. Он очень боялся, что подхватил грипп. Ему казалось глупым кутаться летом в курточку, но Васька Цыпкин настоял.
— Ещё скопытишься где–нибудь в дороге, — сказал.
Забавно: он, кажется, переживал за Градова. А может, просто радовался, что Игорь уезжает на целый день: видно, с новой зазнобой дела у Васьки обстояли как нельзя лучше, а Володьку можно было запросто сплавить куда–нибудь.
Самолёт запаздывал. Градов несколько раз прошёлся по аэровокзалу, заглянул во все киоски, прочитал от корки до корки «Комсомолку». Сунулся был в справочное бюро, но там ничего толком не объяснили. Очень болела голова — где–то в области переносицы. Почувствовав озноб, Игорь опустился в жёсткое деревянное кресло и запахнулся поплотнее в свою курточку. Несколько раз проплыл мимо милицейский патруль. Стражи порядка подозрительно глянули на Градова. Игорь поёжился. Болела спина, руки. Он никак не мог найти удобное положение в кресле. Вскоре явилась уборщица. Игорь чуть приподнял ноги, чтобы не мешать ей мыть пол, но, заметив тяжёлый её взгляд, нащупал в нагрудном кармане пачку «Столичных» и пошёл курить. Выйдя из здания, Градов угодил в сильный сквозняк и сразу замёрз. Беспокоила мысль, что можно прозевать объявление диктора о прибытии самолёта. Пришлось напрягать слух, но радио портачило и мешало эхо. Самолёты приземлялись каждые десять минут, это нагоняло тоску. Всегда так, когда мысли об одиночестве и дальних дорогах…
Градов увидел Ольгу сразу. Она шла ему навстречу и улыбалась.
— Я, кажется, прозевал твой самолёт, — сказал он, отнимая у неё чемодан. — По–моему, не объявляли.
— Ты, верно, не понял. Мой симферопольский…
— Как это?
— Летит дальше, в Симферополь.
Она озабоченно коснулась его лба.
— Что–то выглядишь неважно.
— Болею, — тускло ответил Градов.
— Нашёл время.
Она ободряюще взъерошила ему чуб.