Михаил Кликин - Чистилище. Турист стр 33.

Докурив, Женька щелчком отправил окурок через забор и плюнул в астры. Еще раз заглянув в салон «Фокуса», он достал из бардачка пистолет и, убедившись, что за ним не наблюдают, быстро перелез через забор.

– Тридцать седьмой, – прошептал он, чтобы лучше запомнить. – Тридцать седьмой…

Разбудили Колю запах кофе и солнце, бьющее в глаза.

Это было так необычно, что он решил, будто видит сон.

Однако кофе был настоящий, и солнце, действительно, пригревало по-летнему.

– Доброе утро, – сказал улыбающийся Олег Михайлович, хотя уже давно наступил день. Хозяин дома держал медную турку над огнем небольшой газовой плитки, дожидаясь, когда на поверхности кофе начнет образовываться пенка. Маша с детьми сидели за столом, ели яичницу и спагетти с сыром.

– А где ваш друг? – спросила Маргарита Павловна, нарезая крупное яблоко.

Женька появился с улицы. Кажется, это стало сюрпризом для хозяев. Они переглянулись. Коле даже почудилось, будто их что-то напугало.

– А хороший у вас городишко, – сказал Женька, усаживаясь за стол. – Только как вымер весь.

– Вы куда-то ходили? – спросил Олег Михайлович.

– Да так… Недалеко…

– Это может быть опасно, – обеспокоенно сказала Маргарита Павловна.

– В следующий раз, если решите куда-нибудь отойти, скажите нам, и мы проводим, – добавил ее муж.

Определенно они что-то скрывали и не хотели, чтобы их тайна открылась!

– Спасибо вам за гостеприимство, – сказал Коля. – Но нам надо ехать.

– Куда? Уже? – заволновался хозяин. – А Маша говорила, что вы останетесь еще на денек.

– Действительно, – удивился Женька, наваливая спагетти себе на тарелку, щедро заливая их кетчупом. – Куда спешим?

Он поставил тарелку на стол и поманил Колю пальцем. Взяв под руку, вывел его в коридор, зашептал, поглядывая на кухню:

– Слушай, Колян, я тут Машке сюрприз готовлю. Подарок. Ты бы не обламывал меня, а? Все ночь не спал.

– Подарок? А в честь чего это?

– Ну… Так… Хочу ей приятное сделать… А тут вроде спокойно… Подходящее место…

Коля видел, как поглядывает на них Олег Михайлович – зыркает, прислушивается, пытается угадать, что они там задумали, о чем шепчутся.

– Ладно, – решил Коля. – Один день у тебя есть. Все равно я хотел машины осмотреть. У «Нивы» тосол куда-то уходит, а «буханка» троить начала. То ли свечи пора менять, то ли с зажиганием чего… Но уедем сегодня же! И внезапно.

– Да что случилось-то?

– Не нравятся они мне, – едва слышно сказал Коля. – Слишком уж они… приторные…

– Милые стариканы. – Женька пожал плечами. – Не понимаю, чего ты дергаешься.

Коля ничего не стал объяснять. Да и мог ли? Вернувшись к столу, он объявил:

– Мы еще немного задержимся у вас, если вы не против.

– Конечно, не против, – улыбнулся Олег Михайлович.

Кажется, эта новость действительно его порадовала. И вот опять он переглянулся с Маргаритой Павловной – они вели себя как заговорщики!

– Я буду на улице, – объявил Коля, решив больше не притрагиваться к угощению. Перекусить можно было и консервами из запаса. – Покопаюсь в машинах.

Когда он ушел, Женька подсел к Маше.

– Я тут слышал, ты про обувь говорила, – сказал он и ладонью взъерошил волосы. – А я как раз кое-что надыбал. Может, тебе что-нибудь понравится. Составишь мне компанию чуть позже, а?..

Тосол сочился из потрескавшегося патрубка. Заменить его было нечем, поэтому Коля просто обработал поверхность патрубка герметиком и плотно обмотал тканью. Долив в бачок охлаждающей жидкости, он закрыл капот и вытер руки куском ветоши.

Из дома на крыльцо вышла Маша. Увидела его, окликнула, сбежала по ступеням на чистую, словно вымытую бетонную плитку. Заявила с ходу:

– Женька, похоже, меня на свидание зовет.

– Да? – Коля изобразил удивление. – А чего это он?

– Не знаю. Говорит, что обувь нашел. Хочет, чтобы я посмотрела, выбрала. Но мне кажется, это у него только повод.

– Но обувь-то тебе на самом деле нужна?

– Нужна.

– Вот и сходи.

– А вдруг он неправильно поймет? Не хочу ему надежду давать.

– Так ты прямо скажи, что только за обувью идешь.

– Я и сказала.

– То есть ты уже согласилась?

– Ну, я не знаю… Не понимаю, чего он от меня хочет. Я же старше его. У меня трое детей. И муж… Любимый… Был…

– Он все это знает, – сказал Коля. – Так что соглашайся. Возьми ружье. Нацепи на лодыжку свою финку. И сходи, развейся. Тебе на пользу. А за детьми я пригляжу, не волнуйся.

– Ты действительно так думаешь? – Она, кажется, немного обиделась. – Что на пользу…

Коля полагал, что им всем было бы полезно оказаться как можно дальше от гостеприимного дома Олега Михайловича и его немногословных соседей. Но он решил Маше об этом не говорить, так как подтвердить смутные подозрения ему пока было нечем.

– Иди, – повторил он и полез в багажник за ключами. Надо было еще разобраться, почему мотор «буханки» троит и жрет бензин сверх всякой меры…

Во время позднего завтрака, воспользовавшись тем, что Маша куда-то вышла, Женька попросил у Олега Михайловича помощи. Жизнерадостный толстячок поначалу отнесся к Женькиной идее без воодушевления и скептически, но дослушав до конца, узнав подробности, согласился подыграть и прислать в обговоренное место своего человека. Так что все прошло по высшему разряду: в небольшом зале кафе играла негромкая музыка, горели свечи, единственный столик был накрыт только для них двоих, молчаливый услужливый официант разливал вино по хрустальным бокалам, а в большой коробке, перевязанной ленточкой, лежали пять пар дорогих кроссовок, две пары хороших туфель и демисезонные сапожки из натуральной кожи – все новое, все тридцать седьмого размера.

Маша, конечно, смутилась. Даже хотела уйти, но Женька уговорил ее сесть за стол, пообещав, что это будет просто дружеский обед.

Он позаботился о том, чтобы встать из-за стола было сложно. Икра, балык, красная рыба, шесть видов дорогого сыра, крабы, салями, креветки – кое-что Женька отыскал здесь, что-то достал из своих, давно сберегаемых и пополняемых запасов, больше похожих на коллекцию.

Разговор шел о всяких пустяках. Женька умел «ездить по ушам», когда это было ему нужно.

После двух бокалов вина Маше стало казаться, что она каким-то чудом перенеслась в обычный мир, где нет чудовищ, где с болезнями успешно борются, а люди приветливы и заняты не выживанием, а привычной работой, семьей и домашним хозяйством. Ей казалось, что она сидит в ресторане со старым другом. И Ваня жив, просто его пока нет рядом. И с папой все в порядке.

Она смеялась над анекдотами, которые рассказывал ей Женька.

Она сама многое ему рассказала, доверила личные тайны, о которых знали немногие.

А потом он сел с ней рядом, положил руку на колено – и ее словно в ледяную воду окунули.

– Давай поднимемся наверх, – сказал он. – Там не хуже, чем здесь, только нет официанта.

Она отстранилась от него, трезвея.

– Жень, не надо… Зачем ты?

– Что «зачем»? – совершенно искренне удивился он. – Нормально же все. Я мужик, ты женщина. Я тебя хочу… Что не так?

– Перестань… – Она встала. Голова почему-то сильно кружилась. И глаза закрывались.

– Ну а чо? – Женька схватил ее за талию, притянул к себе. – Ты же сама без мужика сколько? Хочешь, небось, а? Я хорош, правда. Мне это многие говорили.

Она попыталась ударить его. И поняла, что руки ее не слушаются.

– Ты… Что ты сделал?..

У Маши подкосились ноги, но Женька держал крепко, тискал ее, впивался губами в ее лицо. Она поняла, что будет дальше: так долго маскировавшийся мерзавец воспользуется ее беспомощностью. Возможно, он зарежет ее потом, а все свалит на мутантов.

– Дети… – застонала она. – Не убивай… Пожалуйста…

Чем он ее опоил? Снотворным? Клофелином?

Маша потеряла сознание. Женька понял это не сразу, он решил, что она приняла ухаживания, расслабилась, получая удовольствия от его торопливых ласк.

Ему вдруг сделалось нехорошо. Он отстранился на мгновение, и Маша едва не упала.

– Эй… – Он встряхнул ее, потрепал по щеке. – Ты чего это, Машка? Вырубилась? Мы же и бутылку еще не уговорили…

Он посадил ее на стул, но она все заваливалась набок. Ему уже ничего не хотелось. Клонило в сон – он же не спал целую ночь, готовя этот сюрприз. Язык заплетался, и ноги едва держали.

– Эй, друг, – Женька повернулся к официанту. – Отнеси ее в спальню. Я покажу куда…

Тот кивнул, сказал что-то – Женька видел, как шевелятся его губы, но ничего не слышал из-за странного гула в ушах. Он тряхнул головой, покачнулся и, потеряв равновесие, осел на пол. Фигура официанта вытянулась под самый потолок, она колыхалась, словно отражение в воде. Женька хотел ему объяснить, что надо делать, прикрыл глаза, чтобы собраться с мыслями. И словно куда-то провалился – полетел, кувыркаясь, в бездонную черную дыру…