— Никак!
— В каком смысле?
— В прямом! О тебе слышать ничего не хочет. Только имя твое помяни — и сразу ясно становится, почему я ее Рыжим Орком в детстве дразнил.
— Орк? Варя — Рыжий Орк? Да ладно, чушь какая! — недоверчиво покачал головой Тин.
— Это ты ее плохо знаешь, — Николай отпил чаю, одобрительно кивнул. — Сейчас с ней лучше о тебе не заговаривать — огребешь столько, что не унесешь за раз.
— Ну а в целом… как она? — Тин из всех сил пытался не показать, как разочарован. Хотя чего он ждал? Все закономерно.
— А что в целом? — Николай подцепил с тарелки кружок лимона и, слегка поморщившись, принялся жевать. — Живет. Работает. У нас бывает часто — Любаву развлекает, Леночку нянчит.
Любава — жена, Леночка — дочь. Это Тихон уже выучил.
— Как дочка? Растет? — переводя разговор в нейтральное русло. Все важное для себя Тин узнал.
— А куда она денется! — довольно отрапортовал молодой отец. — Щеки отъела как у хомяка — из-за спины видно. Смотри.
Тихон осторожно взял в руки телефон. Вообще, это знак доверия, как он сам лично считал. Тин свой телефон кому попало в руки не давал.
С экрана довольно улыбалось очаровательное круглощекое создание. И щеки, и улыбка были такие, что Тихон поймал себя на том, что улыбается в ответ — хотя это всего лишь фото.
— По-моему, дочка на тебя не очень похожа.
— Ну, оно, может, и к лучшему, — невозмутимо ответил Ник.
Палец Тина дернулся на экране, и фото пухлощекой малышки сменило фото молодой женщины. Сразу было очевидно, что это фото — очень личное, несмотря на то, что видно только лицо вполоборота и голое плечо. Очень красивое — и лицо, и плечо.
— Извини, — неловко вернул телефон Николаю. — Я нечаянно.
Ник спокойно кивнул и, выключив экран, убрал аппарат в карман.
— У тебя… очень красивая жена, — Тин попытался сгладить свою досадную оплошность.
— Угу, — Самойлов снова вернулся к чаю. — Там, где взял, уже нет. Всех разобрали.
— Почему — всех? Их много было? Не думаю, что таких девушек бывает много. Штучная работа.
— А вот и нет! — рассмеялся Ник. — У меня Любава — из тройни. Их три таких красавицы, представляешь?
Тин только удивленно покачал головой.
— Но все уже при мужьях, — зачем-то уточнил Ник.
— Да мне и не надо. У меня своя есть. Или… нет, — и тут Тихон низко опустил голову. Устал вдруг задирать подбородок и делать вид, что все в порядке. А какое «в порядке»? Даже дышится в последнее время будто через силу. Словно через несколько слоев марли. Словно только рядом с Варей можно дышать. А рядом с ней ему места нет. Не достоин.
— Вот какого хрена?! — Ник резко и с досадой звякнул о блюдце чашкой. — Какого, я тебя спрашиваю, ты все это натворил?! А теперь — зашибись! Варька мается, ты маешься, все несчастные! Какого лешего ты это сделал, если ты ее любишь?!
Ответа не было. Он и сам не знал. Все ответы, что придумывались, не отвечали на главный вопрос. Как он мог убить то, чем дышал?
— Не знаю, — ответил только чтобы не молчать. — Испугался.
— Чего?! Чего может испугаться такой большой мальчик как ты?
Тин разглядывал узор на чашке. Внимательно. Все причудливые завитки махровой розы, украшавшей бок пузатой чашки.
— Того, что она стала мне нужна. Своей зависимости от нее. Не привык. Тогда еще не знал, что по-другому не бывает. Если по-настоящему.
Пузатая чайная чашка с махровой розой на боку, целиком и полностью поглотившая внимание Тина, избавила его от жалости, которая откровенно читалась во взгляде собеседника. А жалости Тихон в свой адрес не любил.
— Дурак ты, — вздохнул Николай.
— Угу, — уныло согласился Тин.
— А, знаешь, я ведь тоже в свое время… — Ник сам не понимал, зачем решился на эту откровенность. И с кем?!
— Ты? — Тихон наконец-то поднял взгляд от чашки. — Что, тоже натворил дел?
— Не думай — не так, как ты! — фыркнул Николай.
— Расскажи! — голос Тина прозвучал требовательно. Но Ник не обратил на это внимания. Он все равно решил рассказать. Жалко дурня. Неправильно, но жаль.
— Ну… в общем… это… короче… случилась такая… гхм… ситуация. И Люба мне говорит: «Я люблю тебя».
— А ты?
— А я такой: «Спасибо, мне очень приятно».
Тин смотрел на собеседника пару секунд, потом захохотал. Потом резко замолчал.
— Ну и кто из нас дурак?
— Да я в тот день в аварию попал! — тут же принялся защищаться Ник. — У меня была сломана нога, сотрясение средней степени и вообще!
— А у меня — ангина! И интоксикация!
А потом они замолчали оба.
— Вечно мы придумываем себе какие-то оправдания, да? — вздохнул Ник.
— Угу, — снова уныло подтвердил Тин.
Когда они уже прощались у дверей «Тина», Ник все-таки сказал. Хотя до последнего сомневался в целесообразности.
— У Варвара четырнадцатого день рождения.
— Апреля? — и тут же спохватился. Конечно, апреля, чего же еще. Четырнадцатое марта уже прошло. А ведь он даже не знал, когда у Вари день рождения. Не удосужился поинтересоваться. Как она вообще его выносила со всем его эгоцентризмом столько времени? Это осознание стало совсем тоскливым.
— Ну, — кивнул Николай.
— Считаешь, мне стоит… — Тин не закончил свою мысль. Он и сам не мог до конца сформулировать.
— Не знаю! — раздраженно отозвался Ник. — Ты умный, собственный бизнес имеешь — вот и думай.
— А где она праздновать будет?
— Нигде не хочет, — хмуро ответил Ник. — Но фиг ей кто позволит слить днюху. Так что, скорее всего, у родителей дома.
Тихон представил, как он приходит к родителям Вари. И как его спускают с лестницы. Интересно, какой этаж? Нет, это его не испугало. Но контрпродуктивно же.
— Коля, пять минут потерпи, сейчас на стол накрою.
— Спасибо, — отозвался Ник, принимая дочь с рук сестры. — Я не голоден.
— Где ты успел? — удивилась Люба. — У вас какой-то фуршет внезапный на работе организовался? У кого-то день рождения?
— А… Ну… — Ник прокашлялся. И решил, что лучше сказать правду. У него ребенок на руках. Не должны убить. — Я у Тина поужинал.
Повисла тишина. Любава переводила встревоженный взгляд с мужа на невестку.
— Коляяя… — у Вари свистящий голос и очень нехорошие интонации в нем. — Скажи мне — что происходит, а? Какого черта ты якшаешься с человеком, который меня оскорбил?! Которому ты в морду лица дал?! Ты же знаешь… Да как ты мог… Да что происходит, в конце концов?!
Ник плотнее прижал к себе теплое тельце дочери.
— Слушай, не ори только, ладно? Я все помню. И все понимаю. Но вспомни и ты. Мы… точнее, я… Я же его чуть не убил. А потом мы чудом его спасли — с батиной помощью.
— Я все это прекрасно помню! — Варвара воинственно уперла руки в бедра. — Я на память не жалуюсь. Я ВСЕ помню!
— Ну не ори ты так! — почти взмолился Ник. — Ребенка разбудишь. Помнишь, в какой-то книжке было — «Мы в ответе за тех, кого спасли»?
— Мы в ответе за тех, кого приручили!
— Один хрен! — рявкнул, не выдержав, Николай. — Все равно я чувствую за него ответственность. Он такой дурень…
Люба тихонько охнула. Варя шумно выдохнула.
— Он почти двухметровый, здоровенный детина, у которого за плечами секция борьбы, в собственности — три ресторана, и вдобавок — куча хамства и наглости! Он не нуждается ни в чьей опеке! Коля, ты соображаешь, что ты говоришь и что делаешь?!
— Все-все, — Ник понял, что спорить бессмысленно. — Проехали, забыли.
— И отдай мне Леночку!
А Елена Николаевна всю бурную дискуссию благополучно проспала.
___________
— Люб, — Варя уверенно форсировала колесами очередной бордюр. — Ты понимаешь, что двигает твоим мужем? Я вот совсем не понимаю, какого… какого хрена он общается с… ним?!
— Не знаю, — вздохнула Люба. Потянулась к коляске, достала из кармашка бутылку с водой. Жарко, и солнце печет совсем уже по-весеннему. — Но, видишь ли… Нет, я все понимаю, у вас с Колей свои отношения, и вы часто подшучиваете друг над другом. Но, знаешь, Ник очень хорошо разбирается в людях. Правда. Он научился — общение с родителями его маленьких пациентов заставило. И довольно редко ошибается в своих оценках.
— И ты его защищаешь?!
— Нет! Я Тихона не защищаю, — имя, которая сама Варя старалась не произносить, сказанное голосом Любы, заставило сердце болезненно дрогнуть. Да сколько же можно?! Почему ее не оставят в покое?! — Я его совсем не знаю как человека, а с тобой он поступил омерзительно. Я тебе говорю про Колю. Коля фальшь в людях за версту чует. У него на это Звероящерское чутье.
Варя вздохнула. Она не знала, что сказать. И поэтому просто спросила:
— Купим мороженого?
— Давай! — с радостью согласилась Люба. А потом спросила нарочито строго: — Ты подумала насчет подарка на день рождения?