Она загоралась от прикосновения. От взгляда. От голоса в телефоне. У нее отказывали все тормоза, срывало все стоп-краны, напрочь сносило наклеенные обществом бирки «приличные девочки так не делают». Она делала все, что ей хотелось сделать с ним. И позволяла ему все.
И отсюда появлялись синяки на бедрах — от его пальцев. Потому что иногда Варе удавалась обуздать собственное распоясавшееся либидо и как следует потомить и раздразнить Тихона: расстегнутой пуговкой, мелькающим кружевом чулка, провокационными намеками. И тогда он, когда дорывался до нее, яростно сминал все: ее притворное сопротивление — своим горячим телом, ткань юбки — своим огромными ладонями, губы — своим шелковым языком.
И отсюда появлялись засосы на его шее — когда она принималась ему мстить. Кусала за шею, а он выворачивался, рычал, а потом вдруг замирал и подставлялся сам.
Отсюда же появлялись царапины — на его плечах и спине. И вовсе не из желания отплатить ему той же монетой, а потому что себя уже не контролировала. И потому же кусала его в ладонь, когда он закрывал ей рот. А она затыкала рот ему, когда с его губ сыпался хриплый протяжный стон наслаждения. Кто кому рот закрывал — зависело от того, в чьей квартире они были.
Несмотря на этот не на шутку разбушевавшийся тайфун, затянувший их обоих, они все же установили некоторые негласные правила. Никогда не оставались ночевать друг у друга. От Вари Тихон всегда уезжал сам, на своей машине. Варя — когда как. Бывало так, что она приезжала к нему на своем автомобиле и уезжала на нем же. Иногда он отвозил ее обратно — если было не слишком поздно. Но чаще всего — на такси. Как-то так вышло, что он стал провожать ее до машины. И сразу расплачивался с таксистом. И по приезду она присылала ему сообщение: «Дома» или «Ок», на которое он обычно не отвечал. Но стоило не написать — жди звонка и недовольного голоса в трубке, даром, что еще час назад этот голос принадлежал нежному или страстному — в зависимости от настроения — любовнику. И, да — он мог быть нежным. Очень нежным. Варе иногда казалось, что с ней он такой, как хочется ей. Будто идеально созданный для того, чтобы угадывать ее настроение и доставлять ей наслаждение в постели. Что не отменяло того факта, что вне постели с Тихоном было временами непросто.
_____________
Варя быстро сообразила, что если не взять дело в свои руки, то общение с Тином ограничится едой и сексом — правда, и то, и другое отличного качества. Но она решила, что ее это не устраивает. Нет, не в том дело, что ей мало. А в том, что Тихону Аристарховичу — много, если не сказать, жирно. Чтобы все было так, как ему удобно. А ему было удобно — привезти девушку в свой ресторан, угостить ужином, заодно решить какие-то рабочие вопросы — с персоналом, со Славиком, который, казалось, жил в ресторанах Тина — уж очень часто Варя его там встречала, неизменно в разнообразном и длинноногом сопровождении. А потом отвезти домой — к себе, к ней. И там «оформить десерт», как это называл Тихон. Ему удобно. Варе не хочется, чтобы Тихону было удобно. Вот не хочется — и все. Хочется выбить его из этого иронично-снисходительно-благодушного состояния. И поэтому Варвара озаботилась темой культурного отдыха.
Оперу Тихон отверг сразу, заявив, что ему там мешает спать оркестр, а зрителям — его храп. О балете высказался так, что в приличном обществе повторить стыдно будет — хотя Варя не удержалась от смешка. Про драматический заявил, что там буфет неважный. Со своей стороны предложил оперетту, мотивируя тем, что там «тетки смешные и пляшут». А в кино, как искренне полагал Тихон, люди ходят, чтобы целоваться. И не только целоваться. А экран там — чтобы другие на них внимания не обращали. В общем, с культурным отдыхом как-то не заладилось.
Зато Тихон все-таки сводил Варю в «Седьмое небо», как и обещал. И там свел с ума официанта своим подробным выспрашиванием ингредиентов, рецептуры и вопросами типа: «А здесь точно сто семьдесят грамм сыра?» и «А вы в курсе, что у рыбы второй свежести не бывает?». На пинки под столом Тихий не реагировал. Дело кончилось вызовом управляющего, который решил, что Тихон — ресторанный критик. Тин продемонстрировал визитку, после чего они довольно продуктивно побеседовали с управляющим — как коллега с коллегой. Тот даже позволил себе присесть за их столик. А Варе в финале ужина подали десерт от шеф-повара — шоколадный кекс с горячим шоколадом внутри и шариком ванильного мороженого рядом. Идеальное сочетание температур, текстур и вкусов. Тихий был прощен.
Зато Тихон оказался большим любителем пеших прогулок по Москве. Наверное, сказывалось то, что он не был коренным москвичом и жил в столице последние лет восемь, если Варя правильно прикинула на основании его смутных намеков. Город ему был все еще интересен, и Тин с удовольствием наматывал километры по Москве в обществе Вари, рассказывая сам о своих любимых местах и слушая ее. Сухаревка, Цветной, Арбатские Ворота — Тин не переставал ее удивлять.
Особенно Варе запомнилась прогулка по парку на Поклонной горе. Место показалось ей неожиданным — для Тихона. И день для прогулки выдался довольно морозным. Но самым странным стало то, где они в итоге оказались.
— Ты знаешь, что это? — у Тина объявилась странная привычка — брать ее за руку. Вот и сейчас — держит крепко.
— Танк, — пожала плечами Варя.
— Женщина! — фыркнул Тихон. — Это легендарный «квас» — советский супертяжелый танк КВ-1 «Клим Ворошилов».
— В «танчики» на досуге поигрываем, Тихон Аристархович?
Пристальный и даже тяжелый, как упомянутый танк, взгляд Варя даже не знала, как и расценить. Ожидала, что сейчас ее осчастливят введением в нюансы стратегии «World of Tanks». И фатально ошиблась.
— Мой дед всю войну проработал в конструкторском бюро в Танкограде. В том числе и «квас» проектировал.
— Танкоград? — она растеряна.
— Так называли во время войны Челябинск. Ты разве не знала?
— Знала, — отвечает Варя неуверенно. Место располагает к разговору на эти темы. А вот собеседник… — Твой дед был… конструктор танков?
— Угу. Работал под началом самого Котина.
Варвара понятия не имеет, кто такой Котин. Видимо, какой-то крутой танкостроитель. Краткая и редкая информация о семье Тихона ошеломляет.
— А… — даже не знает, что сказать. Как реагировать. — А что… что он делал потом? После войны?
— А после войны вспомнили, что он сын врага народа.
Ассоциативный ряд четкий. Однозначный.
— Расстреляли? — тихо.
— Зачем же? — наиграно-беспечно пожал плечами Тин. — Десять лет лагерей дали.
— Он там умер? — почему-то только такие мысли. Грустные. А Тихон ее настрой не поддерживает. Фыркает.
— Вот еще! У нас мужики в роду крепкие. Отсидел. Вышел. Еще и жениться потом успел. И батю моего настрогать.
Он говорит нарочито небрежно, снисходительно, даже будто презрительно. Но Варвара отчетливо чувствует — даже не в словах. На вкус. Вкус его гордости за свою семью. За отца. За деда. За прадеда.
— Как его звали? — все так же тихо.
— Деда? Петр, — и, после паузы. — Петр Тихонович Тихий.
— Выходит, тебя назвали в честь прадеда?
— Наверное. Варя! — распахивает дубленку и прижимает Варвару к себе. — Ты совсем замерзла! Пошли в машину греться! Бегом!
_____________
Тихон ей тогда по делу комплимент отвесил — Варя и в самом деле была умной девушкой. И не в красном дипломе Мед. Академии дело. Она быстро поняла, что их отношения — нечто из ряда вон. Для Тихона. Что-то совершенно удивительное и странное. Она читала изумление во взглядах — Никодима, Ростислава, других разных людей, которые встречались ей в ресторанах Тина. И причина была ясна и очевидна. Варя явно не соответствовала формату отношений, принятых у Тихона Аристарховича, привычных ему. Варвара ломала эту систему. И это Варю… нет, не радовало. Пугало, скорее. Система вышла из состояния равновесия. А в этом состоянии система нестабильна. Бабахнуть может в любой момент.
— Виталий?.. — Никодим от неожиданности обращения сбился в расстановке столовых приборов. Они были в кабинете вдвоем, Тихон куда-то вышел, кажется, на кухню, в очередной раз проконтролировать Михаила Александровича.
— Да?
— Все не так, верно?
— В каком смысле? — Никодим-Виталий изо всех сил делал вид, что не понимает, о чем речь.
— В смысле Тихона, — спокойно ответила Варя. — Все не так, как обычно, да? Не так, как у него было с другими?
Она думала, что он ей не ответит — так долга была пауза. А потом мужчина сел напротив.
— Не так, да. У него так… никогда не было. И таких, как вы… ты, Варя… тоже не было.
— Не было, значит… — Варе стало неловко под пристальным взглядом. И место вдруг стало смущать. Нашла тоже, где спросить — в этом кабинете. Ведь именно вооон в том углу кожаного диванчика Тин ее как-то зажал и грязно надругался. Зажимая ладонью рот — потому что от острого наслаждения ей не молчалось совсем.