Единственное, что смущало Ривгольда - это слух о том, что где-то поблизости живет Белый Старец, ведун, к которому в случае нужды обращались все виллены, от простого общинника до старейшины. Белый Старец, по слухам, разгневался и сказал, что не намерен ничем помогать нарушителям клятвы, данной райксу, и не нарушенной с его, райксовой, стороны. Это смутило весь Равенлоу, что было совсем ни к чему перед предстоящей битвой с дружиной райкса, которая неминуемо придет отвоевывать богатую деревню.
Как грабитель и убийца, несший зло и бедным, и богатым, Ривгольд особенно не задумывался о богах и нечистой силе. Во всех ситуациях, в которые его ставила жизнь, вожак разбойников полагался на меч и свое боевое искусство. А поскольку кар или неудач, которые следовало бы признать божественным наказанием или местью душ убитых им, не следовало за преступлениями, Ривгольд не собирался бояться и этого Белого Старца. Наверняка, как и всякий другой ведун-знахарь, он начнет каким-нибудь козлиным голоском порицать творящих "непотребное"…Посмотрим, что он скажет, если ему под бороду сунуть меч! Так, конечно, чтобы об этом не узнали в деревне, ведь этим остолопам не нравится, когда оскорбляют их суеверия.
Пять из двенадцати разбойников отправились к хижине старца, ведомые запуганным вилленом. Они собирались вернуться или еще до заката, или рано утром, если "убеждение" старика затянется, а в хижине можно будет заночевать.
Хейд быстро пересек очередное болото и снова очутился под сенью лесных деревьев. Конечно, он мог бы легко настигнуть разбойников и три, и шесть дней назад, но ему следовало разобраться и привыкнуть к своим новым способностям, чтобы выложить их в предстоящем бою полностью. И он учился пользоваться силами, которые открыла ему смерть…
Чтобы перемещаться среди людей, не вызывая подозрений, особенно днем, Хейд решил разыскать что-нибудь вроде плаща с капюшоном, как у оживившего его Ангорда. С этой мыслью он забрел в город райкса, которому принадлежала покинутая вампиром деревня. На одной из улиц он заметил то, что ему требовалось, и бросился на позднего прохожего со спины. Ни впиваться в горло, ни бить мечом Хейд не стал, чтобы не испортить кровью плащ. Он просто свернул своей "добыче" шею и забрал нужное ему вместе с довольно увесистым кошельком. Теперь Хейда могли принять за простого странника, бредущего по своим нуждам через Страны Заката. Под плащом скрылся и меч, что еще более облегчило маскировку.
Хейд старательно прислушивался к своим внутренним ощущениям, пытаясь определить, что же особенного изменилось в нем. Но ничего необычного, никакой демонической ярости или стремления убивать он не испытывал. Может быть, он просто еще больше стал презирать окружающих за то, что у них не было ни его способностей, ни его знаний, но - и только. Правда, веселье, переполнявшее его, когда Хейд раньше бродил по дорогам и городам, уступило место твердому и холодному рассудку, но было ли это следствием новой сущности или просто пережитых приключений - он сказать не мог. Теперь к нему возвращались воспоминания, которые он никак не мог отогнать…
Хейд вспоминал мать и отца, свою семью, свой дом. Вспоминал светлые и веселые праздники в честь Светлых Богов, сбора урожая, прихода Весны-красавицы. Перед глазами стояло лицо Вельги, и ему отчаянно хотелось увидеть ее еще раз.
Прошлое притягивало его, наполняя пусть не болью, но каким-то далеким ее отголоском. Особенно тяжело было вспоминать, как он, особенно в детстве, радовался Летнему Солнцестоянию. В этот день и в Арьяварте, и в Землях Заката, и в Альбионе, и на далеких, ледяных просторах Полночи - во всех землях, населенных буйным и неунывающим потомством некогда пришедших сюда с гибнущей прародины людей с белой кожей и русыми волосами, Человек и Природа вместе радовались возрождению Солнца, возвращению дающей Жизнь силы. Для варвара-язычника, еще не ведающего чьей-то власти над собою, кроме власти Правды, почитание Света было столь же естественным, как стремление цветка к Солнцу. Не зная страха перед силами Смерти и Разрушения, он в то же время не почитал их с такой сыновней любовью, как истинных Светлых Богов - силы Природы и своих Предков. И эта светлая любовь объединяла людей всех племен, ибо каждый из них почитал Жизнь, называя ее воплощения по-своему. Древняя религия Света не знала человеческих жертвоприношений до возникновения единоличной власти, когда Боги стали восприниматься уже не родителями, а господами…
В Равенлоу девушки одевались в белые одежды и водили на поляне хороводы, повторяя путь Солнца-Вельтура по небосводу. Старый ведун обращался к Небу, к Солнцу, к Лесу и другим могучим соседям Человека, скрепляя древним ритуалом узы между Единым и его составляющими. Девушки пели песни о любви, о пламени, которое разгорается в груди и заставляет жертвовать всем ради милого, и их словам вторило пламя костров. И Хейд не мог оторвать взгляда от Вельги. Он, мало к кому относившийся хорошо, любил ее по-настоящему, вот только выражать это не умел, и при встречах все больше обидно шутил по любому поводу. А Вельга была скромной и застенчивой девушкой, которая никак не могла разглядеть в своем обидчике настоящие чувства. Когда он наконец-то попытался все ей объяснить, она так испугалась, решив, что Хейд собирается тащить ее в лес для известных целей, что все надежды сразу были утрачены. Однако сейчас Хейд чувствовал, что ему просто необходимо увидеть Вельгу снова.
Неожиданно деревья расступились перед ним, и вампир увидел деревянную хижину, на пороге которой стоял высокий старик в белом, с длинной седой бородой и деревянным посохом. Его лицо выражало непреклонную решимость, а рука делала отрицательный жест. С другой стороны к хижине приближались пять вооруженных мужчин, передний из которых держал в руке обнаженный меч. Хейд понял, что старик - это тот самый Белый Старец, которого он запомнил с детства. Еще он понял, почему жажда мести привела его именно сюда…
Увидев незваных гостей, старик-ведун не испугался, хотя и прекрасно понимал, кто это такие. Он знал, что сегодня они придут. Он знал также, что некто, связанный с силами Тьмы и Смерти, также должен вот-вот появиться поблизости. Он расправил плечи, открыто и повелительно глянул на подходивших разбойников (проводник-виллен уже со всех ног бежал к Равенлоу, так как обратный путь они могли найти и без него) и проговорил:
- С чем сюда пришли те, кто не ищет Света?
Один из разбойников крикнул в ответ:
- Ищем, ищем, колдун! Нам нужно, чтобы твой свет немножко помог успокоить вилленов. Пусть они признают нового райкса, покорившего Равенлоу!
Белый Старец отрицательно покачал головой. Разбойник засмеялся и пошел вперед, вытаскивая меч. За ним последовали и остальные четверо.
Жуткий вой заставил разбойников задрожать. У противоположного края поляны возникла человеческая фигура в черном одеянии, с запрокинутой головой и раскинутыми крестообразно руками. Хейд в это время сфокусировал взгляд на одному ему известной точке закатного неба и ощутил, как таинственная энергия входит в него, чтобы обернуться через мгновения яростью…вихрем ударов…смертоносными выпадами…
Шедший впереди разбойник увидел, как человек в черном (человек ли?) неожиданно взглянул прямо на него. С головы его упал капюшон, и искаженное злобой, серо-зеленое лицо и длинные седые волосы заставили державшего меч содрогнуться. Взгляд горящих зеленым огнем глаз тормозил волю и вселял страх. Страшный незнакомец сунул правую руку под плащ и вытащил тяжелый клинок. Взял его двумя руками, сделал круг перед собою. И начал медленно приближаться к пятерым застывшим в ужасе мужчинам.
Разбойники попятились. Но старший из них смог перебороть в себе поднимающуюся волну паники и шагнул вперед, а затем неожиданно (как казалось ему…) ударил мечом вниз и вперед, пытаясь подрезать ноги противника и одновременно уклоняясь от проносящегося над головой лезвия. Однако Хейд, не пытаясь удержать собственный мощный удар, подпрыгнул, продолжая поворачиваться вокруг себя и вторым ударом настиг разбойника. Клинок ударил сбоку по грудной клетке, пройдя под вскинутой рукой, и засел глубоко в теле врага, перерубив позвоночный столб. Страшная сила бросила еще содрогающийся труп под ноги другому разбойнику, который так и не успел придти на помощь старому товарищу. А затем Хейд, успев выдернуть меч из падающего трупа, разрубил голову потерявшего на миг равновесие противника.
Трое оставшихся в живых поняли, с каким опасным соперником встретились, а потому начали медленно кружить возле него, пытаясь напасть со спины. Мечи в подобных шайках были редким оружием, и потому у двоих оставшихся было по топору-чекану, а у третьего - тяжелая дубина, укрепленная петлей на запястье. Некоторое время они ходили вокруг Хейда, и наконец вооруженный дубиной прыгнул сзади, пытаясь попасть по затылку. Одновременно два других попытались достать врага топорами или хотя бы выбить меч. Однако Хейд неожиданно размернулся и стремительно шагнул навстречу нападавшему со спины. Два топора рассекли воздух, а мужик с дубиной налетел животом на клинок, не успев завершить замаха. Хейд резко рванул рукоять вверх и назад, мгновенно прикончив пораженного, а затем отскочил в сторону, снова уйдя от топоров.