Земля превратилась в то, чем когда-то была Венера, Венера стала напоминать Меркурий, а Меркурий взорвался, растекся и распался на части, превратившись в кольцо расплавленной лавы, помчавшейся по спирали к поверхности Солнца, сквозь багровую темноту.
Но то, что осталось от человечества, не сдавалось, оно отступило дальше от открытой топки поверхности и в конце концов оказалось в ловушке между тем, что происходило наверху, и жаром от жидкого ядра планеты. Именно тогда люди прекратили борьбу за сохранение в макрочеловеческой форме, полностью перешли в виртуальную среду и обратились к переводу своего древнего биохимического наследства в цифровую форму, надеясь, что когда-нибудь на лице Земли вновь появится хрупкая оболочка воды и минералов.
Отныне время потекло для человечества медленно, хотя раньше мчалось стремительно. Фотосфера Солнца продолжала расширяться, она поглотила Венеру, а вскоре настала и очередь Земли. Остатки человечества на Земле погибли разом в смятой сердцевине, когда вышли из строя ее охлаждающие системы, а что до незаконченного спасательного космического корабля, который они пытались соорудить, то он расплавился еще раньше, превратившись в никчемную гору металла.
… Он страдал вместе с каждым ребенком, брошенным в снегу, с каждым стариком или старухой, оставленными под грудой промерзшего тряпья и настолько изможденными, что и дрожать от холода уже не могли, страдал со всеми людьми, унесенными ревущими огненными ветрами, с каждым сознанием (упорядоченная информация о котором свелась к бессмысленному набору данных), уничтоженным все более и более мощным жаром.
И он пробуждался после таких снов, спрашивая себя иногда: неужели все, что показывают ему, может и в самом деле быть правдой? А иногда он просыпался, будучи настолько убежден в реальности случившегося, что проникался верой: увиденное им является неизбежным будущим, а не просто вероятностью, предположением или предупреждением.
На берег он выбрался в сумерках и упал на золотой песок; ароматы роскошных садов ласкали его обнаженную кожу, а тело сотрясалось и корчилось от чрезмерного напряжения.
Тяжело дыша, он смотрел перед собой, волны омывали его ноги. Потом он с трудом поднялся и побрел по ровному участку берега к низкой белой каменной стене, отделяющей прибрежную полосу от садов. Вверх вели ступеньки. Он постоял, потом, немного дрожа, сел на каменные перила и стал смотреть.
В ветвях поросших мохом деревьев летали птицы, струи фонтанов журчали в прохладных бассейнах, поросшие травой лужайки пересекались тропинками, а яркие цветы на клумбах раскрывали бутоны навстречу неторопливому жужжанию насекомых, собирающих поздний нектар.
Серая башня в центре сада казалась темной и заброшенной на фоне насыщенных синеватых тонов неба.
Дыхание у него восстановилось, а когда дрожь снова охватила его, он принял разумное решение – направился к башне.
Он вышел из тени, образованной кронами деревьев.
Темно-серая поверхность башни имела грубовато-ровную текстуру яичной скорлупы. Она стояла на порфировом с прожилками фундаменте и была окружена неглубоким рвом, где плавали лилии. Через ров был переброшен узорчатый деревянный мостик, выкрашенный красным.
Он увидел, как что-то загорелось в небесах у вершины башни, а потом к нему стал спускаться ангел. Он громко рассмеялся.
4
Йа устал кричать. А ищо больши миня даставало то-што миня малотит па галаве маска каторая свалилась у миня с лица. Ана фсе ищо была прикреплена к ваздушнаму балону у миня на спине и висела у миня за шеей и калотила па затылку.
Йа заважу руку за спину и срываю маску с балоном.
В ушах у миня хлоп хлоп хлоп. Воздух абтикаит миня с такой силай что и смысла кричать пачти нет. Здесь пачти полнастыо тимно. У миня смутнае ащущение што стены нисутся мима миня а йесли изагнуться то йа магу взглянуть вверх и увидить в чернате смутнае питно темнасерава цвета.
Внизу сплашная черната.
Йа пытаюсь закриптаватца, но ничиво не палучаитца. Не знаю толи эта патамушта йа двигаюсь слишкам быстра или патамушта шахта экраниравана или патамушта йа слишкам напуган и ни магу толкам сасридаточитца. Йа снова начинаю кричать, патом прикращаю и хватаю ртом воздух.
Йа бы уже давно абасрался в штаны, вот только йел слишкам давно, а патаму и ни магу.
Воздух здесь халодный хатя и ни лидяной но йа дражу. Спустя какоито время йа принимаю форму ниустойчивай буквы X – йа видил што так делают парашутисты в свабоднам палети. Йа устремляюсь к адной стине патом маниврирую штобы атайти в другую сторану. Мне ириходитца фсе время сглатывать иначи уши разарвутца. Йа пытаюсь саабразить на какой высате был и как долга придетца мне литеть до дна, йесли тока имена дно и астановит мае падение. Йа нанимаю что между мной и дном можит аказатца что-нибуть ище и йа в любой мамент магу врезатца в эта и патаму йа снова ничинаю кричать.
Спустя какоито время йа замалкаю. Па лицу у миня струятца слезы, но эта ни патамушта йа плачу проста их из глаз выдавливаит свирепый ветир.
Йа ищо ни разу ни умирал. Йа ни знаю што эта такое. Ат других людей йа слышал аб этам и патом йа бывал в мазгах редек, каторыи умерли и знаю аб их впичатлениях но они гаварят што у каждава эта праисходит паразнаму и йа ни знаю как эта будит у миня. Йа надеялся ищо какоито время слава богу ни знать этава но вот вам пажаласта.
Йа начинаю спрашивать сибя станут ли миня ваапще возвращать к жизни. Черт вазьми! Што йесли йа папал в такую периделку што они проста ришат избавитца ат маей идентификационай карты в крипти? Што йесли ани перихватят май придсмертные мысли и проста дапросят миня или ваашце ни станут миня спасать?
Мне становитца нихарашо.
Реф вакрук ни стихаит. В глазах стала суха и жет. Уши балят.
Черт йа ни хачу умирать.
Ни магу поверить што эта длитца так долга. Мне кажитца што йа нахажусь в крипт-времени. Мне приходит в голаву што можит так ано и йесть можит быть йа закриптавался сам таво ни зная. Но эта нивазможна. Йа йавна ни в крипти. Йа здесь падаю па этай шахти черт бы ие драл. Йа снова пытаюсь закриптаватца.
Палучаитца. Йа на уравне втарова падвала, а тачнее на уравни моря.
Какая жи длина у этай праклятай шахты? Йа пиримищаюсь в крипт. Пакрайний мери смагу избижать мамента удара. Май импланты пиринисут миля назат кагда йа умру такшта двух миня ни будит, по пакрайний мери… 100й падаждика минуту.
Судя па местнаму инструминтарию йа па ирежниму нахажусь на том жи уравни. Крипт щитаит што йа нипадвижен. Што эта тут такое праисходит?
Йа правиряю 2 раза, 3 раза, 4 раза. Фсе верна криптасфера считаит што йа астанавился. У миня праисходит штота вроди умствинай атрышки а потом йа вазвращаюсь назат.
/Воздух папрежниму войт у миня в ушах. Тут фсе ищо чирната, но имея тирмавизор йа магу различать стены са фсех старой. Ани канешна выглядят нимнога иначи впичатление такое што ани уже ни нисутца. Йа сматрю внис.
Нивижу ничиво кроме чернаты но тииерь мне кажитца што звук нимнога другой; реф стал дажи сил нее.
И вдрук пафеюду загаритца свет и аслипляит миня.
Йа закрываю глаза. Йа думаю. Черт йа ничево ни пачуствавал. Йа типер умер и эта длиный тунель со светам ф канце иво видит каждый и йа наверна уже ударился аб дно вот тока ни заметил этава.
Но рев в ушах прадалжаитца и ветир папрежниму бьет мне в лицо. Йа снова аткрываю глаза.
Пряма перида мной штота вроди васьмиуголнай сетки ис провалаки митала или чивота такова а в нескаких метрах за ришоткай фсе эти агромныи праиелиры, 7 штук и фсе ани крутятца и ривут и пасылают на миня патоки воздуха.
Йа сматрю ф сторону.
В стине на адном уровне самной йа вижу дверь и парочку птиц давольна злавещива вида с чишуйчатыми шеями сидят рядам и смотрят на миня. Глаза как бусинки, а перья тапорщатца на витру.
Йа ни знаю што мне делать дальши. И патаму йа машу им.
Вот так мы и дабирались прежди до нашива дома, гаварит мне адна ис птиц.
Йа иду па широкаму йарка асвищенаму тунелю. Два барадача-йагнятника двигаютца в ногу са мной типа паря в воздухи с двух старой ат миня их крылья слихка трипещут – йа дажи ни знал што ани так умеют.
Йа иду нимнога враскаряку патамушта йа думаю што все жи нимнога паднасрал сибе ф штаны но ани кажитца ни заминают или слишкам вежливы.
Вы хатите сказать што вас зокидывало на верх винтилятарами? гаварю йа патихоньку надергивая штаны у сибя на заднице.
Точна, гаварит птица (йей приходитца перикрикивать шум сваих крыльеф).
Так пачиму жи вы ушли? кричу йа. И кто там навирху сталкнул миня внис?
Мы ушли патамушта там стала небизапасна а мы были нужны здесь, арет птица. А вот кто сталкнул тибя в шахту так йа думаю эта был какойнибуть гасударственый чиновник.
Что агент службы бизапаснасти, да? Но?…
Прашу тибя ни спрашивай больши йа сказать ни магу. Можит наш камандир сможит атветить на какой-либа твой другой вапрос. Слушай ты ни протиф йесли бигом?