— Так, может, тебе и не надо со мной в Америку, — спросил Лелик, — раз так все хорошо складывается? Тогда пойдем отсюда, чего зря время терять?
— Э, нет! — возмутился Макс. — Я с ним коньяк уже давно пью, а в штат меня так и не взяли. Так что давай свои дурацкие инструкции — будем прорываться в Голландию.
— Макс, — сказал Лелик, — лично мне наплевать, но если ты с немецким Штирлицем начнешь острить, тебе выезд перекроют в две секунды. У них юмор совсем другой — не такой, как у тебя, имей в виду.
— Может быть, — задумчиво спросил Макс, — мне им голую задницу показать? У немцев вроде именно такой юмор.
— Ты лучше вообще обойдись без юмора, Петросян фигов, — сказал Лелик. — Что за манера — обязательно нарываться на неприятности?
— Лелик, ты же знаешь! — заныл Макс. — Я такой человек — не люблю рутину! Вокруг все должно искриться.
— Ну и шел бы в электрики, — посоветовал Лелик. — Что ты в журналистику подался?
— Слушай, — засуетился Макс, — уже мужик перед нами пошел. Мы следующие. Так что мне там говорить-то?
— Ты едешь за машиной во Франкфурт к господину Хайнцу. Он тебе забронировал отель с названием, выговорить которое ты не в состоянии. Но оно есть в факсе от господина Хайнца.
— О, — сказал Макс, — кетчуп «Хайнц». Я легко запомню.
— Вот все твои документы, — продолжил Лелик, — и справка на покупку пяти тысяч долларов. Справку потеряешь — убью на месте. Мне самому из-за тебя придется живые три тысячи показывать, потому что неохота еще одну справку покупать. А без денег могут и завернуть.
— Давай я им живые три покажу, — предложил Макс, — а ты справку на пять. Я же человек маленький, мне пять и не полагается.
Но Лелик пропустил это интересное предложение мимо ушей, потому что прекрасно знал, что будет, если к Максу в руки попадет такая безумная по его масштабам сумма.
— Главное, — сказал он Максу, вспоминая наставления Славика и свой собственный опыт подобных собеседований, — лишнего ничего не болтай, веди себя сдержанно и с достоинством. Всем видом показывай, что тебе абсолютно наплевать, пустят тебя или нет.
— Да мне и так наплевать, — начал было Макс, в котором вдруг совершенно неожиданно вскипел патриотический порыв, но Лелик прервал его излияния, показав взглядом, что подошла их очередь.
Друзья отправились к заветному окошку, за которым восседал рыжеватый немец сурового вида, и Лелик велел Максу идти первым, чтобы стоять рядом и суфлировать. Немец кивнул в ответ на «их уилл эссен» Макса (они тут, вероятно, привыкли не реагировать даже на самые дикие фразы на немецком), взял документы и стал их внимательно изучать. Лелик от скуки стал глазеть по сторонам и вдруг увидел, что в соседнем окошке стоит та самая пожилая тетка, которой он давал советы, и объясняется с работником посольства. Лелик прислушался.
— Я правильно поняль, что вы ехат в Джермани купить машину? — с сильным немецким акцентом спрашивал служащий.
— Ну да, — радостно ответила тетка. — Шо мне еще там делать? Не за бюргера же замуж выходить! — и она фальшиво засмеялась.
— Какую именно машин ви собирается покупат? — поинтересовался немец.
— Так этот… как его… «Мерседес» шести… шести… шестиосный, вот, — выговорила наконец тетка.
— Какой? — В бесстрастном голосе немца впервые послышались какие-то эмоции.