– Хозяин велел сказать, что сожалеет, а только для нашего журнала ваша рукопись неподходящая.
Слейтон был ошеломлен.
– Скажите, – заикаясь вымолвил он, – что, мисс Паф… то есть моя… мисс Пафкин… вернула сегодня повесть, которую ей давали читать?
– А как же, – отвечал всезнающий рассыльный. – Я сам слыхал, старик сказал, мисс Пафкин говорит – повесть первый сорт. Называется «Богатый жених, или Торжество скромной труженицы»… Послушайте, – доверительно продолжал рассыльный, – вас звать Слейтон, верно? Похоже, я тут вам ненароком напутал. Хозяин мне давеча велел раздать рукописи, а я спутал, которые для мисс Пафкин, а которые для дворника. Но, я так думаю, это не беда.
Тут Слейтон присмотрелся и на обложке своей рукописи, под заголовком «Любовь превыше всего», увидел нацарапанный куском угля приговор дворника: «Ври больше!»