Расчетливый и прагматичный цезарь Август положил конец охоте за триумфами, издав указ, по которому лишь члены цезарской семьи могут удостаиваться этой чести. Свое решение он объяснил тем, что не желает больше терпеть бесполезного кровопролития ради амбиций жаждущих славы военачальников. Но многие считали главным мотивом его поступка простую зависть — дескать, цезарь не хочет делиться почестями с кем бы то ни было, кроме своих потомков.
Сам Август лишь раз в жизни совершил триумфальный въезд, но зато отпраздновал сразу три победы — в Далмации, у мыса Акций, а также взятие Александрии и окончательное поражение своего многолетнего соперника Марка Антония и его возлюбленной царицы Клеопатры.
Тиберий дважды удостаивался лаврового венка. Этими отличиями сенат отметил его победы в Германии и Паннонии.
И вот пришла очередь Германика. Это было тем более отрадно, что его отец, Друз Старший, который совершил множество победоносных походов, получил право лишь на «овацию» — малое торжество, которое по своему значению, конечно, никак не могло сравниться с настоящим полновесным триумфом. И Германик был очень рад, что своими подвигами сможет возвеличить и память отца, которого он боготворил.
Но ведь война еще не была закончена, разгром Квинтилия Вара еще не был отомщен, а варвары недостаточна наказаны за свои разбойничьи набеги. И Германик, для которого чувство долга всегда было на первом месте, поблагодарив цезаря и сенат за оказанную честь, попросил разрешения продолжить кампанию, а триумф отпраздновать лишь после успешного ее завершения. Он писал, что условия сейчас самые благоприятные для нанесения решающего удара и нельзя упускать такую возможность.
Сенаторы не возражали, Тиберию тоже пришлось согласиться, хотя все растущая популярность его приемного сына больно ранила самолюбие цезаря. Но пока он ничего не мог сделать.
Получив свободу действий, Германик немедленно начал готовиться к новому походу. У него созрел оригинальный план, с помощью которого он рассчитывал свалиться на врага как снег на голову и вести военные операции на территории противника, в самом ее сердце.
Для обсуждения этого стратегического замысла полководец и созвал военный совет. В его штаб-квартиру под Могонтиаком были приглашены легаты всех восьми ренских легионов, а также многие старшие офицеры и командиры союзных отрядов. Предстояло внести последние коррективы в план главнокомандующего, в последний раз обговорить и уточнить все детали. Чтобы потом операция прошла без сучка и задоринки, в лучших традициях обоих Германиков — отца и сына.
Ведь почетное прозвище Germanicus получил сначала Друз Старший, а затем, как бы по наследству, оно перешло на его потомка. Но сейчас, после громких побед над варварами за Реном, тот мог с гордостью сказать, что заслужил его не только по праву наследования.
* * *
В год консульства Друза Цезаря и Норбана Флакка — семьсот шестьдесят восьмой от основания Рима, в пятый день до апрельских календ — в просторном шатре главнокомандующего Ренской армией Германика собрался военный совет.
Приглашенные расселись на низких деревянных табуретах, полукругом расставленных у стены. У всех были серьезные, сосредоточенные лица. Они знали, что дело предстоит нешуточное, так что разговор пойдет только по существу — никакого вина и закусок во время совещания. Это еще успеется. Германик сам был образцом солдата и от своих подчиненных требовал того же, всегда и везде.
Сейчас в шатре собрались все легаты ренских легионов, офицеры штаба, интендант, квартирмейстер, префект обоза, командиры союзных когорт, а также двое мужчин, но внешнему виду которых можно было без труда признать в них опытных моряков.