– Козлы… – равнодушно обронил Володя. – Опять дорогу ломали – трубу у них там какую-то пробило…
Сережа чуть ли не с отчаянием всматривался в покачивающуюся на ниточке спираль.
– Слушай, – спросил он наконец. – А зачем она?
– Сам, что ли, не видишь? – недовольно сказал Володя. – Висит. Переливается. Денег стоит.
– Переливается?..
Володя досадливо шевельнул тяжелой челюстью.
– Да тут, понимаешь, какое дело… Она ж не на наше зрение рассчитана. В ультрафиолете, говорят, переливается…
«Волга» нырнула под полотно железной дороги и, пролетев мрачный сырой туннель, снова вырвалась на божий свет. Слева с оттяжкой замелькали выложенные кафелем многоэтажные здания.
– Странно все-таки, ей-богу… – как-то жалко усмехнувшись, сказал Сергей.
– А что странного? – не понял Володя.
– Да вот, казалось раньше… прилетят они – и все пойдет по-другому…
Володя хмыкнул и задумался. Надолго. До самого поворота. Потом внимательно посмотрел на бывшего одноклассника.
– А по-другому – это как?
* * *Дверь представляла из себя прямоугольник листовой стали изрядной, видимо, толщины, с металлическим штурвальчиком вместо ручки.
– Да грабанули меня месяц назад, – нехотя пояснил Володя. – Пришлось вот навесить…
– Да-а… – с уважением молвил Сергей. – Черта с два теперь откроешь…
– Открыва-ают… – утешил Володя, извлекая из кармана кожаный чехол с многочисленными ключами. – У братка одного такая же дверь была – с тремя замками, ну? Вверху, внизу и посередке… Так они что сделали! Дождались, когда уйдет, поставили на лестничной площадке флажки (осторожно, мол, сварка), подвели автоген, разрезали петли, ну и открыли в другую сторону, где замки… Мою-то, правда, хрен так откроешь, у меня ручку повернул – и на четыре штыря, понял? В косяки, в порог и в притолоку… Так что только со стеной вынуть можно… На, подержи…
Он отдал Сереже прихваченную из машины инопланетную висюльку и принялся крутить штурвальчик и проворачивать ключ. Открыл, забрал вещицу, и бывшие одноклассники прошли в голую, с ободранными обоями прихожую. Изнутри дверь выглядела и вовсе устрашающе: маслянисто отсвечивающие штыри, сваренная из швеллеров рама. Особенно поразил Сергея глазок – призматический, на манер перископа.
– Это чтоб в глаз через дырку не выстрелили?
– А чего ты ржешь? – без улыбки отозвался Володя. – Стреляли уже.
– В тебя?
– Ну ты даешь! – сказал Володя, замыкая дверь изнутри. – Если бы в меня, ты бы сейчас со мной не разговаривал…
Несколько ошарашенный, Сережа повесил куртку на торчащий из стены гвоздь-двухсотку – и, миновав открытую дверь в спальню, где стояла прикрытая пледом раскладушка да валялось всевозможное спортивное железо, друзья очутились а обширной комнате, казавшейся больше истинных своих размеров из-за полного отсутствия обстановки. Видимо, первым приобретением ограбленного Володи была бронированная дверь с глазком и штурвальчиком.
– Неужели и мебель вынесли? – пришибленно спросил Сережа.
– А ты думал? Открыли квартиру, подогнали фургон, наняли грузчиков… А соседям сказали: переезжает… Съездил, короче, позагорал… Ты посиди, я сейчас…
Сережа прислонил этюдник к одной из голых стен и, присев на табуретку возле покрытого клеенкой кухонного стола, огляделся. Комната была освежевана так же, как и прихожая. Надо полагать, Володя решил, воспользовавшись случаем, заодно отремонтировать квартиру.
В открытую форточку с улицы ползло какое-то невнятное глухое бормотание, время от времени стираемое шумом проходящих машин. Невольно создавалось ощущение огромной толпы под окнами.
Вернувшийся Володя поставил на стол початую бутылку коньяка, два разнокалиберных стакана, какие-то консервы и надорванную пачку галет.
– Другой закуски нету, – предупредил он. – Так что – чем богаты…
И принялся вскрывать баночку черной икры иранского производства.
Глухое бормотанье на улице тем временем становилось все явственней – не было уже никакого сомнения, что под окнами собралась толпа человек в пятьдесят. Затем бормотанье взбурлило гомоном, из которого прорезался вдруг совершенно нечеловеческий крик: «За кем? За ним?»
– Во! – заметил Володя, разливая коньяк. – Десять часов ровно. Акционеры, блин… Ох, кину я им как-нибудь туда «черемуху»…
– Черемуху? – удивился Сережа.
Володя рассмеялся и, опустив на свой стакан огромную оббитую лапу, заставил друга сделать то же самое. Посуда была сдвинута основаниями – и звук получился, как от столкновения двух булыжников. Бывшие одноклассники выпили и за неимением ложек подцепили икру из баночки обломками галеты.
– Слушай, – сказал Сергей. – А эта спиралька… откуда она у тебя?
Володя насмешливо разглядывал совершенно не изменившегося приятеля.
– Ну, скажем, купил…
– Слушай, а у кого?
Последний вопрос почему-то сильно не понравился Володе.
– Да иди ты к черту! – сказал он. – Нашел вообще, о чем говорить!.. Из наших кого-нибудь видел?
– Из наших? – Сережа подумал. – Скляра видел. В автобусе.
На мужественном лице Володи был изваян живой интерес.
– В автобусе? Ну-ну, и как он?
– Да знаешь, не очень… – признался Сережа. – Грязный какой-то, на ногах еле держится…
Володя скорбно кивал.
– Да, – сказал он наконец. – Спился Скляр. Мне об этом уже год назад говорили… А еще кого видел?
– Ленку видел, – улыбаясь от уха до уха, сообщил Сережа. – По телевизору.
Глаза у него блестели – видно было, что за пять лет пить он так и не научился.
– Да? – сразу оживившись, вскричал Володя. – И ты тоже?.. А я, ты понимаешь, смотрю в программке: конкурс красоты, финал… Включил – гляжу: елки-палки! Ленка наша в купальничке… дефилирует… – оборвал фразу, помрачнел и закончил ворчливо: – Насажали козлов в жюри… Видел, какую они мымру выбрали? Куплены все на корню…
– Да ну, не может быть… – усомнился Сережа.
– Куплены-куплены, – сказал Володя. – Но и она тоже хороша – предупредить не могла…
– А что бы ты сделал?
Володя молчал, угрюмо пошевеливая челюстью. Невыразительные глаза его как бы провернулись сами в себе и вообще перестали что-либо выражать.
– Да, слушай! – встрепенувшись вдруг, озабоченно проговорил он. – Ты сам-то – как? Никуда пока не собираешься? Ну там в Союз художников вступать?..
– Смеешься… – уныло молвил Сережа. – Какой там Союз!..
– Соберешься – скажи, – вполне серьезно предупредил Володя. – А то ведь там тоже, наверное, козлов полно… Вообще давай – рисуй, становись знаменитым… Чтобы я тобой гордился, понял?
Он снова плеснул в стаканы коньяк.
– Ну, давай… За нас! За десятый «вэ»!
Гляделки его затуманились, и он произнес мечтательно:
– Вот построю лет через пять виллу – с бассейном и с кинозалом… Соберу весь класс… И будете вы у меня там плавать и кино смотреть…
В открытую форточку с улицы забрело сдавленное «Заноси, тудытъ!..» – и гулкий стук опускаемой тяжести.
– А я так и не понял, – сказал Сережа. – Купил ты ее или выменял?
– Кого?
– Да спиральку эту… из отеля…
Володя вдруг изменился в лице. Переносица вздулась, как у тигра.
– Ты соображай, что говоришь! – гаркнул он на испуганно съежившегося Сережу.
– Так а что я такого?.. – растерянно пробормотал тот. – Я же…
Володя шумно дышал, раздувая ноздри. Потом вскочил, двинулся к двери, обернулся.
– Лучше бы ты меня на хрен послал! – в сердцах бросил он и исчез. Слышно было, как он громыхает за стеной своим спортивным железом. Совершенно сбитый с толку, Сергей ждал продолжения.
Володя вернулся с дымящейся сигаретой.
– Вот! – сказал он. – Закурил из-за тебя!..
И заходил, успокаиваясь, по гулкой пустой комнате. Все еще ничего не понимающий Сережа, прижав испачканные в краске ладони к груди, сидел на табуретке и только поворачивался вслед за разгневанным другом.
– Володь… – повторял он жалобно. – Ну извини, ну… Володь…
Володя стремительно нагнулся к отпрянувшему Сереже и потряс перед самым его лицом узловатыми, чуть скрюченными пальцами, в которых дьмилась сигарета.
– Ты запомни, – проговорил он с угрозой. – Я к этому отелю не подходил и не подхожу! И тебе не советую!..
Он выкинул докуренную едва до половины “честерфильдину” в форточку и, успокоившись малость, вернулся за стол. Сердито расплеснул остаток коньяка по стаканам.
– Ну прости, Володь… – Сережа чуть не плакал.
– Ладно, замяли… – хмуро проворчал Володя. – Ты смотри, еще кому-нибудь такое не ляпни. Скажи мне кто другой – в шесть секунд рыло бы начистил и с лестницы спустил…
– Так а что я ляпнул-то?
– Что-что… – Володя все еще посапывал разгневанно и в глаза не смотрел. – Можно подумать, не знаешь, как относятся к этим… Ну, к тем, которые у отеля пасутся…
– Знаю, – сказал Сережа. – Плохо.