Он ждет… ждет смерти Валуа, а после этого его войска затопят Францию и воссоединятся с солдатами Католической Лиги[5] .. Вы знаете, что вся Италия восхищается Фарнезе и трепещет перед ним… Скажите итальянцам, что великий полководец — мой союзник! Если я захочу, он обрушится на Италию! И горе, горе тем безумцам, что призовут на свою страну такой бич Божий!
Фауста остановилась: глаза ее горели, грудь вздымалась… И кардинал Фарнезе вновь ощутил, как велико влияние этой женщины, и подчинился ей. Он склонил голову и прошептал:
— Пусть Ваше Святейшество соблаговолит приказать… я сделаю все!
Фарнезе сдался, сдался еще раз!
— Кардинал, — с волнением в голосе произнесла Фауста (она не притворялась взволнованной, но действительно умела заставить себя испытывать те чувства, которые в данный момент были необходимы), — кардинал, мы с вами снова союзники. Вы возвращаетесь в лоно нашей Церкви?
— Сударыня, — глухо ответил Фарнезе, — вы забыли: я обещал подчиниться вам только при том условии, что вы поможете мне навсегда покинуть лоно церкви, любой церкви…
— Да, — задумчиво произнесла Фауста. — Страсть в вашей душе победила веру. Но пути Господни неисповедимы, и намерения Всевышнего скрыты от взора смертных… Кто знает, может, покинув церковь, вы лучше сможете служить Господу?.. Итак, кардинал, вы готовы отправиться в Италию?
— Когда вы прикажете…
— Вы готовы выполнить мое поручение, подвергая риску собственную жизнь?
— Когда мне ехать?
Фауста задумалась, видимо, что-то подсчитывая, потом сказала:
— Готовьтесь выехать двадцать второго октября.
Она встала, а Фарнезе вопросительно взглянул на нее. Похоже, он ожидал еще чего-то.
— Вы хотите спросить, почему именно двадцать второго? — с улыбкой произнесла женщина.
— Нет, сударыня, — чуть слышно проговорил кардинал, — но, вспомните о вашем обещании…
— Я обещала вам вернуть Леонору и ваше дитя… Поймите меня правильно, Фарнезе, я не хочу возвращать вам несчастную помешанную, что когда-то подобрал негодяй Бельгодер, не хочу приводить к вам женщину, которая скиталась с цыганами по дорогам… Нет, вы встретитесь не с жалкой гадалкой цыганкой Саизумой… не с той бродяжкой, что видели в монастыре… Нет, я верну вам Леонору де Монтегю, невесту принца Фарнезе!
Кардинал слушал ее так, как слушал бы Всевышнего, если бы Господь обратился к нему…
— Я знаю, как вернуть разум Леоноре, — продолжала Фауста. — Я смогу сделать так, чтобы она простила вас… А как пробудить в ее сердце любовь, знаете вы…
— Леонора! Моя Леонора! — прошептал потрясенный кардинал Фарнезе.
— Я верну вам Леонору! — торжественно произнесла Фауста. — И вместе с ней я верну вам вашу дочь — она неразрывно свяжет вас с возлюбленной. Виолетта Фарнезе наверняка сможет вызволить свою мать из бездны безумия. Девушка избавит ее не только от сумасшествия, но и от ненависти, что пожирает душу Леоноры… Увидев свое дитя счастливым, мать простит вас… простит ради Виолетты… а где прощение, там и любовь, кардинал!
— Доченька! Мое обожаемое дитя! — простонал Фарнезе.
— Итак, — продолжила Фауста, — вы уезжаете двадцать второго, причем не один: Виолетта и ее мать поедут с вами… Я выбрала этот день потому, что двадцать первого соберется Святой Собор и освободит вас от сана… Кардинал вновь станет обычным человеком… Вы обретете супругу и дочь!
Фарнезе пал на колени, схватил руку Фаусты и бережно поднес к губам. Рыдания сотрясали его…
Опустившись на пол у ног этой женщины, которую еще совсем недавно он мечтал задушить, кардинал Фарнезе долго и безмолвно плакал. А она смотрела на него сверху вниз таким мрачным взглядом, что он бы непременно насторожился, если бы заметил его…
Когда же наконец Фарнезе смог подняться, он увидел наполненные нежностью и состраданием глаза Фаусты.