Это неприятное чувство испытывал, вероятно, не только Вовчик. Девки теперь ходили унылые, просто как в воду опущенные. Клиент, глядя на них, морщился и пробегал мимо. Зиппер, Зозюра и Чайник носа не высовывали за пределы района. Забилла ужасно вздыхал и больше обыкновенного кривил серую рожу. Ни одного нормального слова добиться от него было нельзя. И даже Штакетник, который по молодости голоса в делах не имел, однажды пискнул в дежурке, что, может быть, имеет смысл перебраться на Заводскую улицу. Там сейчас заканчивают строительство нового микрорайона. Место спокойное, а главное - его никто ещё по-настоящему не освоил. Что мы тут, блин, на Непокоренных, привязанные? На хрен нам, в принципе, вообще сдались эти разборки?
В первую секунду никто даже не сообразил, что ответить. Потом Кабан, разумеется, сдвинул брови, и Штакетник мгновенно увял. Забормотал что-то такое насчет "просто подумал", - сгорбился, отодвинулся, сжался и более не издал ни звука. Старался, чтобы его вообще было как можно меньше. Слово, тем не менее, было сказано и, более того, услышано. Становилось понятным, что эти же мысли приходят в голову и другим браткам. Уныние и разброд овладевали прежде спаянным коллективом. И особенно проявились они после одного довольно-таки неприятного инцидента.
Как-то Вовчик заглянул в дежурку в неурочное время. Он искал Малька, который среди рабочего дня вдруг слинял куда-то налево. Дисциплина у них в коллективе вообще заметно ослабла. Малька он там не нашел, зато неожиданно натолкнулся на мечущуюся по подвалу Гетку. Лицо у неё было какое-то подозрительно бледное. Клетчатая дорожная сумка, используемая обычно для тары, была водружена на столе. Верхние и боковые молнии у этой сумки были расстегнуты, и всклокоченная Генриетта швыряла в неё разные вещи.
Она посмотрела на Вовчика и ничего не сказала.
- Ты это что? - спросил Вовчик, наливая себе, раз уж пришел, внеочередной стакан.
- Уезжаю, - после некоторого молчания сказала Гетка.
- И куда?
- Неважно. Лишь бы подальше отсюда.
Вовчик, конечно, сначала выпил, а уже потом уставился на неё с искренним изумлением.
- Что это с тобой? Клиент сегодня нервный попался?
Гетка как-то странно, будто жалея, глянула на него и одним сильным рывком застегнула на сумке молнию.
- Тебе я тоже советую отсюда сматываться.
- Да ты чё?
- Ничё!
- Нет, Гетка, ты чё, в самом деле?
Тогда Гетка опять как-то странно на него посмотрела, тронула себя за лицо и провела пальцами, быстро его ощупывая. Она словно не верила, что у неё все на месте.
- Учти: это - не люди, - наконец шепотом сказала она.
- Кто? - не понял Вовчик.
- Суханы, эти выползки недодолбанные...
- Ты их видела?
- Да.
- И что?
- Имей в виду - это не люди. Сматывайся отсюда как можно скорее. Сматывайся, уезжай, забейся так, чтобы тебя потом пять лет найти не могли!..
Она сжала себе рот, видимо, чтобы не закричать.
- Ничего не понимаю, - искренне сказал Вовчик.
А Гетка подхватила свою тяжелую, с раздутыми кармашками сумку и, уже устремясь к выходу из подвала, неожиданно обернулась.
Лицо её, оказывается, было не бледным, а стеариновым.
- Сматывайся отсюда Вован. Сматывайся - потом поздно будет...
Это было уже совсем ни в каких понятиях. Если даже Гетка, которая несмотря ни на что пропилила с ними целых три года, давно уже стала для братков не девка, а как родная, переспала за это время, наверное, с половиной района, если даже она вдруг испугалась чего-то и отъезжает в сторону, значит, ситуация у братков - все, кранты, сливай воду. Гетка ни с того, ни с сего на сторону не сорвется.
Вовчик именно так и доложил вечером Кабану. Разумеется, не при всех, а осторожно, вызвав его в соседнюю комнату. Ни к чему, он полагал, было, чтобы молодежь знала про Гетку. Молодежь ещё не прониклась по-настоящему традициями коллектива.
Кабан, впрочем, воспринял его сообщение довольно спокойно.
- Уехала, говоришь? - спросил он, подав вперед круглую, шишковатую голову.
- Уехала, - озабоченно подтвердил Вовчик.
- Ну и хрен с ней, уехала! Одной заморочкой у нас меньше будет.
Он надул щеки и громко почесал их ногтями. А затем выпустил воздух и внимательно посмотрел на Вовчика. Глазки у него округлились и стали совсем крохотные.
- Не люди, значит? Ладно, скоро посмотрим, что это за такие чувырлы с рогами...
План был разработан в обстановке глубокой секретности. Предполагалось, что со всеми суханами будет покончено одним мощным ударом. Для этого передовой отряд, составленный большей частью из молодежи, под руководством Малька открыто вторгнется на вражескую территорию. А когда суханы подтянутся и начнут, как положено, этот отряд метелить, в тыл им, совершенно внезапно ударят главные силы братков. Это, значит, что - сам Кабан, Вовчик, Бумба, Забилла.
- Вот тут сквер за ларьками, - объяснял Кабан, тыча пальцем в только что купленную, новенькую карту города. - Там, значит, пустырь небольшой и дальше - заборчик. За заборчиком - цех ремонтный, в общем, хрен его знает. Отступаете, значит, туда, и вот отсюда мы вводим в бой ударную группировку. Сможешь ты со своими отступить сюда через сквер?
Малек кивнул и быстро облизал губы.
- Только не бегите, блин, как козлы, оказывайте сопротивление.
Малек посмотрел на карту и снова кивнул.
- А потом мы сразу же берем под контроль все их точки. То есть рынок, толкучку, оба магазина на Энергетиков. Кафе отойдет к кромешникам, это чтобы они, в принципе, не возникали. Ну а чейндж в том районе берет на себя Алихан. Все, блин, отпад, в натуре, выходят суханам. Пока они чухаются после разборки, мы уже - оп, и в дамках.
Кабан вытер рот после стакана и густо выдохнул.
- Алихан в курсе? - сразу же спросил Бумба, прожевывающий кружок сервелата.
- Алихан в курсе и одобряет, - сказал Кабан.
- А кромешники?
- Тоже. Суханы-то уже всем надоели.
Тогда Бумба резко проглотил сервелат:
- Толково придумано.
- Да, толково, - Забилла, морщась, как от тухлятины, повел носом. Ну, наедем, а если они нас перемахают, тогда чего?
- Ничего, - сказал Бумба. - Их там, что думаешь, будет пятьдесят человек?
- Ну, не пятьдесят, но все-таки народу порядочно...
- А не пятьдесят, так справимся, - ответствовал Бумба. Набуровил себе стакан. - Вот только, чтобы вот он со своими гаврошами все сделал правильно.
- Сделает, - сказал Кабан и неторопливо повернулся к Мальку. Сделаешь?
- А чего ж?
- Но чтоб все было на высоком идейно-политическом уровне.
Он пошевелил валиками голых бровей.
Малек снова кивнул и в третий раз облизал губы.
Боль была такая, что Вовчик не понимал, откуда она берется. День сейчас или ночь, и почему, если ночь, светит солнце. Или это не солнце, а какая-то синеватая фара? Он мигнул, и боль в затылке сразу же отдалась неожиданным всплеском.
- Вот этот, вроде, ещё шевелится, - сказал кто-то.
- А шевелится - вмажь ему, - посоветовал резкий, как будто несмазанный голос.
Последовал короткий сильный удар, за ним - второй. И затем - тоненько и плаксиво:
- Дяденька, дяденька, я больше не буду!..
- Слово народу даешь?
- Честное пионерское!
- Ладно, вали отсюда. Чтобы - в четыре секунды!..
Послышалось торопливое шарканье ног по асфальту. Краем глаза Вовчик заметил тень, движущуюся вдоль заборчика.
- Что-то ты, блин, добрый сегодня, - сказал резкий голос.
- Ничего, - благодушно сказал второй. - Пусть пока поживет...
- Хорошо, а с этим что будем делать?
- Так ведь договаривались, - сказал кто-то третий, напоминающий интонациями Малька.
- Договаривались-договаривались... О чем, блин, мы с тобой договаривались?
- Ну, об этом. Как видите, я свое задание выполнил.
Это, кажется, был и в самом деле Малек. Вовчик, хоть и с трудом, но различал его чуть колеблющуюся, водяную фигуру. Все вообще колебалось, будто сделано было из чего-то жидкого. Вечер, сообразил Вовчик, увидев прилепленную к бетону тусклую лампочку. Значит, это было не солнце и вовсе не фара машины. Он опять натужно мигнул, и по затылку вновь прокатилась волна тугой боли. Видимо, веки и то, что в затылке, были соединены тонкими ниточками. Тем не менее, последовательность событий начала понемногу всплывать у него в памяти. Вот они осторожно просочились на Энергетиков, и вот Кабан укрыл главные силы на пустыре. Вот вперед выступил Малек со своим отрядом, и вот он начал бомбить торговые павильоны у сквера. Вот появились суханы, и вот Малек отступил именно туда, куда договаривались. Вот суханы обрадовались, и вот они погнали необстрелянную молодежь к сарайчикам. Вот Кабан выпрямился и издал рык, похожий на рык голодного динозавра. Вот они вчетвером тоже выпрямились и ринулись на ошалевших суханов. И вот здесь произошло что-то, чего Вовчик так до конца и не понял. Кажется, сбоку от них внезапно возникли две или три крепких фигуры. Может быть, даже их было и несколько больше. Вовчик успел разглядеть лишь оскаленную, с твердыми скулами, почти звериную морду. И вот только он было нацелился врезать как следует по этой морде - впрочем, недоумевая уже, откуда, блин, на хрен, эта морда явилась, - как точно граната разорвалась у него под черепом; мир вдруг перевернулся и обрушился на него всей своей земной твердью... Как же это так, блин, елы-палы? Получается, блин, что это не они преподнесли суханам сюрприз. Получается, что суханы, блин, ждали их и заранее подготовились. Елы-палы, Малек, вот, блин, откуда потекли сведения...