— Но брать деньги от незнакомого человека! — воскликнула она. — Что вы обо мне подумаете?
— Ничего не подумаю, кроме того, что вы хорошая дочь, — сказал я.
— Я, разумеется, верну вам долг. Где вы остановились?
— По правде говоря, еще нигде, я всего три часа в этом городе, — ответил я. — Но скажите, где живете вы, и я осмелюсь сам явиться за своими, — шестью пенсами.
— Я могу положиться на ваше слово?
— Вам нечего опасаться, что я не сдержу его.
— Иначе Джемс Мор не позволил бы мне взять деньги, — сказала она. — Я живу за деревней Дин, на северном берегу реки, у миссис Драммонд-Огилви из Аллардайса, она мой ближайший друг и будет рада поблагодарить вас.
— Тогда я буду у вас, как только позволят мне дела, — сказал я; и, спохватившись, что совсем забыл об Алане, поспешил проститься с нею.
Но, продолжая свой путь, я невольно подумал, что для столь краткого знакомства мы вели себя слишком непринужденно и что истинно благовоспитанная девушка должна была бы держаться несколько застенчивее. Кажется, от этих далеко не рыцарских мыслей меня отвлек рассыльный.
— Я-то думал, у вас есть голова на плечах, — начал он, презрительно скривив губы. — Эдак вы далеко не уйдете. Коли нет ума, денежки быстро на ветер летят. А вы, как я погляжу, большой любезник! — воскликнул он.
— Из молодых да ранний! Ловите потаскушек.
— Как ты смеешь так говорить о молодой леди!.. — начал было я.
— Леди! — фыркнул, тот. — Господи помилуй, какая такая леди? Вон ту вы зовете леди? Таких леди в городе хоть пруд пруди. Леди! Сразу видно, что город вам в новинку!
Я вспыхнул от гнева.
— Эй ты, — крикнул я, — веди меня, куда ведено, и держи свой скверный язык за зубами!
Он повиновался лишь отчасти, он больше не обращался ко мне, зато на редкость неприятным голосом и немилосердно фальшивя затянул песню, звучавшую, как наглый намек:
Красотка наша Мэлли Ли по улице гуляет,
Чепец слетел, ей хоть бы что, лишь глазками стреляет.
А мы налево, мы направо, мы за ней пошли,
Все полюбезничать хотят с красоткой Мэлли Ли!
ГЛАВА II
СТРЯПЧИЙ ИЗ ГОРНОГО КРАЯ
К жилищу мистера Чарлза Стюарта, стряпчего, вела лестница, длиннее которой, наверно, не выкладывал ни один каменщик в мире — в ней было, маршей пятнадцать, не меньше. Наконец, я добрался до двери, и, когда открывший мне — клерк сказал, что хозяин у себя, я, еле переводя дух, отослал рассыльного прочь.
— Убирайся на все четыре стороны, — сказал я, отогал у него мешок с деньгами и вслед за клерком вошел в дверь.
В первой комнате была контора; здесь у стола, заваленного деловыми бумагами, стоял стул клерка. Во второй, смежной, комнате, небольшой человечек с подвижным лицом сосредоточенно читал какой-то документ; он сразу поднял на меня глаза и держал палец на недочитанной строчке, словно намереваясь выставить меня вон и снова продолжить чтение. Мне это не
— слишком исправилось, и еще меньше понравилось то, что клерку, по-видимому, было очень удобно подслушивать наш разговор.
— Вы мистер Чарлз Стюарт, стряпчий? — спросил я.
— Он самый, — ответил стряпчий, — а вы, позвольте узнать, кто такой?
— Имя мое вам ничего не скажет, — ответил я, — но я покажу вам памятку от друга, которого вы хорошо знаете. Вы его хорошо знаете, — повторил я, понизив голос, — но, быть может, при нынешних обстоятельствах не так уж стремитесь получать от него, вести. И дела, о которых я должен с вами поговорить, секретного свойства. Одним словом, я хотел бы знать, что нас с вами никто не слышит.
Ничего не ответив, он поднялся, с досадой бросил на стол недочитанную бумагу, отослал клерка с каким-то поручением и запер за ним входную дверь.
— Ну, сэр, — сказал он, возвратясь, — выкладывайте, с чем пришли, и ничего не бойтесь.