В это время на лестнице показалась королева Екатерина, опиравшаяся на руку Маргариты. Король подошел к ним.
— Ах, ваше величество, — прошептала королева, — вы так жестоки!
Король ничего не ответил. Он подал матери руку и проводил ее к носилкам.
По дороге Карл IX по-прежнему был в отличнейшем расположении духа, и его шуточки причиняли немалую боль Екатерине.
Наконец носилки остановились у Шатле. У дверей этого мрачного здания показался губернатор Фуррон, а сзади него трое людей, вид которых достаточно ясно говорил об их профессии. Это был палач Кабош с помощниками.
— Ваше величество, — сказал Карл IX матери, — представляю вам исповедников вашего любимчика Рене!
Королева не могла подавить дрожь, охватившую ее. Но ее волнение сейчас же успокоилось, когда из-за красных одежд палачей показалась черная мантия Ренодэна. Последний бросил на королеву многозначительный взгляд, и тот вернул ей уверенность.
В пыточной камере по приказанию короля еще накануне вечером были установлены скамьи и стулья. Усевшись в приготовленное для него кресло, Карл IX сказал:
— Господа, можете сесть; я предполагаю, что представление затянется.
Генрих ухитрился поместиться сзади принцессы Маргариты. Почувствовав его близость, она обернулась и шепнула:
— Смотрите, как волнуется мать! Она не волновалась бы так, если бы собирались пытать ее родных детей!
— Однако она вполне уверена, что ей удастся спасти его, — заметил Генрих.
— Ренодэн обещал ей это.
— И он сдержит свое обещание, будьте покойны!
— Да, но Рене будут пытать, Ренодэн не будет иметь возможности помешать этому!
— Как знать! — ответил Генрих. В этот момент король сказал:
— Сир де Фуррон, прикажите ввести обвиняемого. Губернатор подал знак одному из ландскнехтов, стоявших на часах у дверей, и тот троекратно стукнул алебардой о пол. Тогда дверь раскрылась, и появился Рене между двух солдат. Его руки были связаны за спиной, а цепь, сковывавшая ноги, позволяла переступать лишь мелкими шажками. Он был очень бледен и едва держался на ногах. При виде короля он проявил сильный испуг, но, заметив королеву, несколько успокоился.
— Положите обвиняемого на лежанку. Господин Парижский, — распорядился президент Ренодэн. — Мы опять начнем с пытки водой.
Палачи схватили несчастного парфюмера, а Ренодэн уселся за стол и взял в руки перо, чтобы записывать показания Рене, который неистово кричал:
— Я невиновен! Я невиновен!
— Да ну же, приступайте к делу, Господин Парижский! — нетерпеливо сказал король. — Заставьте похлебать водички этого чудака, который кричит заранее!
Один из помощников палача прижал голову Рене к изголовью, а другой ввел ему в рот воронку.
Екатерина взволнованно отвернулась и пробормотала:
— Какое варварство!
— Но почему же? — отозвался король. — Это сенская вода, ее профильтровали, и она очень чиста.
Придворные не могли удержаться и рассмеялись. Рене извивался так, что лежанка плясала под ним, и старался перекусить трубочку воронки зубами.
— Ваше величество, — сказал палач, — вода не вырвет у него признания, но огонь…
— Ну так что же, Кабош, — милостиво согласился Карл IX, — в таком случае поджарьте ему правую руку!
Но в то время как палачи отвязывали Рене от ложа, заговорил президент Ренодэн.
— Ваше величество, — сказал он, — раз Рене так энергично отпирается, то, быть может, надо добраться до истины другим путем.
— Ну-ну!
— У Рене были соучастники…
— Вы откуда знаете это? — спросил король.
— Несколько дней тому назад арестовали вора по имени Гаскариль, — продолжал с невинным видом президент, — и главный судья приговорил его к повешению.