Видга молчал, глядя на него с яростью затравленного зверя: запрещать мстить! Другое дело, что сам Хельги тоже оставался на берегу. И старый Олав, — так распорядился Приемыш… И Олавссоны, Гуннар и Сигурд. Зато кормщиком пойдет Бьерн. И остальные — те, кто ходил с Халльгримом весной. Сорок шесть человек. У Рунольва не меньше. А если больше, то ненамного. Должен же он оставить кого-нибудь сторожить двор…
Люди наскоро осматривали корабль, канатами поднимали мачту, готовили оружие и весла. Прятали под палубу луки и стрелы, завернутые от сырости в кожаные чехлы…
Старый Олав тронул Эрлинга за руку:
— Смотри!
Вывернувшись из-за мыса, через фиорд летела длинная лодка. Двое, сидевшие в ней, так работали веслами, будто по воде за ними шагал оживший мертвец.
— Моя лодка, — сказал Эрлинг Приемыш. Морские ворота были распахнуты — лодка пролетела между сваями, пересекла бухту и ткнулась носом в песок. Двое парней выскочили из нее в мелкую воду: оба рослые, белоголовые и совсем не робкие на вид. Эрлинг немедленно узнал обоих:
— Рагнар! И Адальстейн англ! Но вот когда эти двое врагов выучились так дружно грести, спрашивать было недосуг.
— Это хорошо, что ты здесь! — крикнул Эрлингу Рагнар. — Рунольв правит вниз по фиорду! И с боевым щитом!
…Эрлинг все-таки заставил себя еще раз оглядеть корабль, удерживаясь от немедленной команды. Однако все было готово. Люди сидели на веслах. И Бьерн кормщик застыл у правила, подняв руку над головой.
— Снимаемся! — приказал. Эрлинг Виглафссон. Ему показалось, будто это вышло у него совсем не так уверенно, как выходило когда-то у Халльгрима.
Ничего, люди повиновались. Живо втянули на борт еловые мостки, Бьерн взмахнул рукой — и весла вспенили воду.
В это время из двери дома не то вышел, не то вывалился Видга. У него подламывались колени, но в руке был меч. Следом за ним показался Хельги. Он догнал племянника и схватил его за руку. Каким-то чудом Видга вырвался и бросился к воде.
Новый взмах весел — тяжелый корабль миновал сваи, и Бьерн переложил руль, направляя его против ветра, вверх по фиорду.
Видга заплакал стоя по колено в воде. Это были его последние слезы.
***
Корабль шел по фиорду. Эрлинг стоял на носу и думал о том, что для него это был, по сути, первый боевой поход. В двадцать шесть зим! Правду сказать, его отроду не тянуло к оружию, но приемный отец не позволял братьям смеяться.
Не всякий корабль для боя — нужен и торговый кнарр… Да кто же знал, как распорядится судьба!
Еще Эрлинг думал о том, станут ли люди его слушаться. И решил, что станут. Особенно если он будет спрашивать совета у опытных. У того же Бьерна.
Каждый здесь знал, какой хевдинг из младшего Виглафссона, — обманывать некого…
— Эрлинг! — окликнул его кто-то. — А ты не чувствуешь, что корабль пошел по-другому?
Молодой вождь оглянулся и тут только расслышал сдержанный смешок, летавший над скамьями гребцов. Посмотрел на корму и увидел, что Бьерн уже греб вместе со всеми, а у рулевого весла стоял его седобородый отец. И корабль действительно качался чуть меньше прежнего.
— Почему это? — спросил Эрлинг спокойно. — Потому, что старик опять у руля? Или потому, что Бьерн взялся грести?
Воины захохотали, весла заработали слаженней. Меньшой Виглафссон, пожалуй, стоил того, чтобы идти за ним в бой. А бой будет страшный. Это уж наверняка…
Эрлинг прошел между скамьями, мимо свернутого паруса, на корму.
— Олав, — сказал он негромко, — ведь ты должен был остаться на берегу.
Мореход не спеша оседлал кормовое сиденье и ответил тоже негромко:
— Мог же ты и ошибиться, сынок. И там был не только твой брат, но и мой Гудред.
Дым пожара они увидели издалека. Ветер набирал силу, и жирные черные клочья то припадали к воде, то взвивались, смешиваясь с тучами.