После Второй мировой в Ругии звезду имели девятьсот с небольшим человек. У ста сорока семи их было две, и только у одного – три. Когда я узнал, кто он, то особо и не удивился. Маршал Жуков.
Немногим меньше значила и красная полоса. Сам цвет говорит за себя – цвет крови.
«Звездочек нам не дадут – это слишком, – размышлял я, шагая к базе. – А красные полосы мы заслужили. Как минимум. Премии, поощрения не в счет, их и так много…»
С наград мысли свернули на насущные проблемы. Новые операции, формирование батальона, подготовка состава…
Погруженный в размышления, я почти дошел до ворот базы, когда мимо проехала «милкада» – небольшая легковушка вроде нашей «восьмерки». Белая машина встала на стоянке, из нее вышла молодая девушка в белом брючном костюме, с сумкой на плече. Убрав ключи и поправив ремешок сумки, она пошла к воротам.
До нее было метров тридцать, и шла она впереди, но я моментально узнал визитершу. Дора Гонтанова, журналистка и ведущая передачи «Хроники Зоны». Моя хорошая знакомая и бывшая, хоть и недолго, любовница. Чего она здесь делает?
Движимый любопытством, я догнал ее и тронул за рукав.
– Да? – обернулась она. На меня в упор взглянули голубые глаза цвета утреннего неба.
Она меня не узнала. Второй раз. Хотя сейчас я был в гражданской одежде, без кепки. Ее взгляд стал строгим, а вид неприступным. Решила, что хочу познакомиться.
– Что вам, молодой человек?
– Здравствуй, красавица. Судя по твоему виду, ты так и не узнала меня?
У женщин глаз все же наметан лучше, они способны увидеть больше мужчин. Изменение прически и внешнего вида не сильно их смущают.
Дора несколько секунд пристально всматривалась в мое лицо, потом охнула и закрыла рот ладонью.
– Боги!.. Быть не может…
– С каких пор, Дора, ты веришь в богов?
– Нэд? – сдавленно всхлипнула она. – Живой?!
– А ты меня похоронила?
– Нэд! – Она почти упала мне на грудь, судорожно обхватила руками. – Как же так? Я ведь думала, что тебя убили…
На ее глазах выступили слезы, губы слегка задрожали. Вид неприступной красавицы пропал, передо мной стояла прежняя девчонка – шальная звезда журналистики, импульсивная, по‑прежнему боевая и решительная Дора.
– Как ты попал сюда, ведь ты уехал с водителями?
– Это долгая история.
– А что делаешь здесь?
– Живу.
Она отпустила меня, отошла на шаг, разглядывая с ног до головы, словно отыскивая ответ на вопрос.
– Я просто глазам не верю, Нэд.
– Меня зовут Артур.
Она опять прижала ладонь ко рту. Прошептала:
– Вспомнил?
– Да.
– Ну пойдем. – Дора подхватила меня под руку. – Расскажешь мне все. Я до сих пор не могу поверить…
– Да рассказывать особо нечего. Приехал, живу, работаю… кх‑м… помаленьку. Ты‑то как? Я видел тебя по телевизору несколько раз.
Мы отошли с дороги, сели на скамейку. Дора еще не отошла от внезапной встречи, поминутно хватала меня за руку, словно невпопад, перескакивала с одного на другое.
– …Я так и не смогла попасть туда второй раз. Не нашла машины, где ребята сгорели.
– Это опасно. Лезть туда не стоит.
– Да, мне так и сказали. Когда я приехала на студию, рвала и метала, кричала, что надо организовывать спасение. Еще с форпоста хотела поехать, но военные не пустили. Так и остались Тим с Рэмом там…
Она тряхнула головой, сдерживая слезы, провела пальцами по глазам. Глубоко вздохнула, глянула на меня.
– Ты‑то как? Ты сильно изменился, Нэд. Ой, Артур! Еще не привыкла… Знаешь… – Она запнулась, порозовела. – Я ведь замуж вышла.
И тут же стрельнула глазами, проверяя мою реакцию.
– Поздравляю. Кто он?
– Один замечательный человек. Он не связан с телевидением… Работает в Девянске, у него бизнес. Прости меня, Артур, но я… не знала, что ты жив, тогда, после возвращения, было так паршиво, хоть вой. Я ведь хотела бросить все и уехать. А Костя помог. Поддержал, отговорил. Был рядом. И не настаивал…
– Дора.
– А?
– Я рад за тебя.
– Да? – Она вновь расцвела улыбкой. – Спасибо. Я ведь теперь руковожу программой. Сестра приехала, помнишь, я рассказывала?
– Да. У нее ранение было?
– Точно. Все давно прошло. Сейчас работает, помогает мне. Стала хорошим специалистом. Иногда участвует в показах мод. Популярна, сил нет. А год назад ее едва откачали. Когда о Тиме узнала…
Дора махнула рукой, поправила волосы.
– Давно это было. Сейчас все нормально. Работает, живет. Только одна. Никого близко не подпускает. Да! У тебя друг был, Мечислав. Мы с ним вместе на форпост приехали. А потом он пропал…
– Мечислав погиб, – глухо произнес я, глядя в сторону. Боль еще не прошла. – Давно.
Она охнула, испуганно глянула на меня.
– Как же так? Ведь мы спаслись…
– Бывает такое.
С минуту мы молчали, глядя друг на друга.
«Другая она стала. Больше не лезет на рожон, не сует голову под топор, – оценивал я Дору. – Ах да, влюблена! Значит, бережет себя для любимого. Ну и отлично…»
– А здесь ты что делаешь?
– Ой! – Дора вскочила, глянула на часы. – Заболталась… Я ведь хотела попасть туда.
Она показала на ворота базы.
– Зачем?
– Ты хоть знаешь, что это?
– Ну‑у…
– Вот именно. – В Доре проснулась звезда тележурналистики. – Я узнала, что здесь база той самой роты полиции!
– Той самой?
– Господи, Нэд… Артур, ты хоть за новостями следишь?
– Ну‑у… иногда.
– Отдельная рота военизированной полиции. Те самые, кто навел шороху в Зоне. Они разбили столько банд.
– Да?
Вот и добрались до нас журналисты. Теперь все. Раз уж Дора приехала, будет брать штурмом.
Я вздохнул, прикидывая, что делать. Отшить ее легко, но… Зачем? Можно дать дозированную информацию и договориться о работе. Мы им данные, они – нужное освещение в прессе. В конце концов, Дора лишнего не скажет. А правильно поданное в газете и на телевидении может принести пользу.
– Если повезет, познакомлюсь с Оборотнем, – продолжала Дора.
– С кем?
– О боги! Артур, ты до невозможности нелюбопытен. Слушай, давай встретимся вечером? Я тебя с мужем и сестрой познакомлю. Идет? А сейчас мне пора.
Она достала из сумочки небольшой прямоугольник, в котором я не сразу различил миниатюрный фотоаппарат.
– Что это?
– А, это из набора репортеров. Цифровая фотокамера. Удобная штучка. Хочу сфотографировать командира роты, Оборотня. Это такая личность загадочная и страшная. Представляешь, он сам отрезает бандитам головы в качестве трофеев.
– Да ну? – Меня разбирал смех. – А зачем?
– Ну‑у… у них кодекс такой…
Н‑да… Вешать лапшу на уши она умеет, жаль только, не научилась стряхивать ее со своих.
– Думаю, это преувеличение. И потом, ты же идешь в гости. Нехорошо пользоваться техникой исподтишка, некультурно.
Дора надула губы, сердито глянула на меня.
– Вот еще защитник выискался, правдолюб! Я же не хочу его подставить. Но фото Оборотня на заставке программы – это супер.
– Это глупость. Они же работают тайно, зачем им такая реклама?
Она недовольно хмыкнула, потом рассмеялась.
– Артур, ты все такой же! Ты ведь не представляешь, кого защищаешь! И потом, я хотела спросить согласия на размещение фотографии.
– Да? Ну ладно.
– Все, Артур, мне пора. Запиши мой телефон, перезвони вечером. Ага?
– Хорошо.
Дора продиктовала шесть цифр, чмокнула меня в щеку и пошла к воротам базы. Я посмотрел ей вслед, решая, что делать, потом достал радиостанцию.
– «База», я – «Ромб».
– Слушаю, «Ромб».
– К воротам идет журналистка Гонтанова. Подержи ее минут десять, а потом пропусти ко мне. Понял?
– Да, задержу и пропущу через десять минут.
Спрятав радиостанцию, я пошел к базе, решив зайти с другого входа. Настроение странным образом пошло вверх, из головы ушли все мрачные мысли. Неужели оттого, что встретил давнюю знакомую?.. Или оттого, что Дора ни слова не сказала о нашем внезапном расставании, когда я их с Мечиславом бросил на хуторе? Значит, простила…
У кабинета меня встретил дежурный.
– Она ждет.
– Где?
– Внизу, у входа.
– Отлично. Дай команду пропустить.
Я зашел в кабинет, осмотрел его, точнее, попробовал взглянуть глазами постороннего человека. Просторное помещение с хорошим естественным освещением. Два стола в дальнем углу – компьютерный и обычный – образуют рабочее место. Огромный монитор компьютера, телефон с факсом, принтер, сканер, модем. Позади столов сейф и шкаф с зеркальными дверцами. У противоположной стены – три стула. За перегородкой – шкаф для одежды и холодильник. Под потолком кондиционер.
Все подобрано в цвет и тон, только самое необходимое, ничего лишнего. Ни картин, ни цветов, ни карт на стенах. Как‑то сюда зашла Инга Алнешек – секретарь начальника хозчасти, – принесла документы. Оглядев убранство, заметила, что слишком по‑деловому, строго и скупо.
Я тогда пожал плечами и пропустил мимо ушей. А теперь вспомнил. Дора тоже решит, что слишком строго…