Очень мощный, хотя и короткий огневой налет вычистил дорогу. Едва прозвучал последний выстрел, как справа километрах в трех разом ухнули несколько взрывов. Потом еще.
– Ральф, группу досмотра – на дорогу. Радован, как обстановка?
– Чисто. Дорога залита дождем, никого нет.
К мосту вышли шесть бойцов. Быстрый досмотр, одиночные звуки выстрелов и спустя минуту доклад:
– Чисто. Два тела теплые.
– Понял. Где Виконт?
– Вроде… здесь, – последовал неуверенный ответ. – Или здесь… Судя по голове…
Ясно: главаря разнесло взрывом. Или РПГ, или граната рванули поблизости от хозяина Кахова. И остался поселок без присмотра…
Я вскочил на ноги и выбежал на дорогу. Ральф поспел раньше меня. Он успел отдать команду снять место боя на видеокамеру и осмотреть относительно уцелевший джип. Меня встретил докладом.
– Двое непонятно как уцелели. Один ранен, второй невредим.
– Давай их сюда. Трофеи есть?
– Шесть автоматов, патроны, несколько гранат, один гранатомет.
– Курочь. Что с машиной.
– Капитальный ремонт ее спасет…
– Тоже на хрен.
Я быстро обошел машины, но найти труп Виконта не смог. То ли его разорвало на куски, то ли обгорел так, что стал неузнаваем… Ладно, теперь это не так важно.
Асмунд подвел двух бандитов. Один зажал рукой бок и шел, прихрамывая. Второй топал нормально, руки держал за спиной. Я бросил на него пристальный взгляд. Коренастая фигура, широкие плечи, длинные волосы, злое лицо. Знакомая рожа…
– Ба‑а! Вот кого не ожидал. – Я даже руками развел, чувствуя прилив адреналина. – Мир тесен. Не правда ли, Казимир?!
Бандит смотрел широко раскрытыми глазами, еще не узнавая меня. Я усмехнулся и решил помочь ему.
– Ты так хотел сразиться со мной. На ножах. Сегодня твоя мечта станет явью.
Вот теперь он понял. Теперь узнал, кто стоит перед ним. Есть такое выражение – окаменеть. Так вот, я впервые видел, как это происходил в реальности.
– Вижу, узнал… Мы еще мило побеседуем, но не сейчас. Ральф, их с собой. Влад, что у тебя?
– Охрану сняли, сейчас один домик досмотрим, и все.
– Где люди?
– В трех бараках около сотни людей. Мы туда не пошли.
– Верно, – одобрил я. Освобождать рабов – не наша задача. Будет желание – сами уйдут, бандитов теперь нет. – Не тяни там.
– Скоро уходим.
Я убрал радиостанцию и посмотрел на поселок. В Кахове, несомненно, слышали грохот и на дороге, и у плантаций. Не дураки, сообразили что к чему. Но что сейчас решат – идти на выручку или сидеть на месте?..
Проследив, как группа минирования заканчивает работу, я глянул по сторонам и скомандовал: – Отходим.
…Самое тихое место в Зоне – леса. Самое непредсказуемое место в Зоне – леса. Боевики сюда редко заходят, им хватает городов, поселков, полей. Однако и они бывают в царстве деревьев. Организуют свои схроны, тайники, запасные базы, готовят засады, если условия местности позволяют. Так что есть риск налететь на шальную группу. Поэтому в лес всегда входим осторожно, предварительно проверив все вокруг. А на путях подхода к базе ставим сюрпризы в виде растяжек и небольших черных коробочек ПМН[26].
– …Кто сейчас у Виконта в помощниках ходит?
– Велимир.
– Сколько людей было до боя?
– Не считал. Семьдесят, может, меньше.
Казимир смотрел в сторону, взгляд прятал. На бледном лице страх и тоска. Плечи поникли, голос вялый, бесцветный. Понимает, чем ему грозит встреча с бывшим рабом, которого он хотел прибить.
Я сидел на небольшом пеньке на окраине крохотной полянки, окруженной высокими деревьями. Казимир стоял напротив, в двух шагах. Руки ему развязали, и он машинально тер запястья.
Короткий допрос ничего не дал. Банда Виконта после потери групп Дижа и Эрика поредела, новых волонтеров мало. Виконт лихорадочно искал пути выхода из положения. Несмотря на помощь приятелей и союзников, его могли сожрать с потрохами. Слишком лакомый кусок он держал в зубах, многие завидовали…
Я выслушал Казимира и его раненого напарника, отметил пару незначительных моментов и глянул на часы.
– Вот что, Казимир. Я дам тебе шанс. Если в бою завалишь меня – топай куда глаза глядят.
Бандит недоуменно посмотрел на меня, и я пояснил:
– У нас правило – взятый в бою пленник должен быть убит. Но если он хочет, может попробовать завоевать свободу. Так мы и сделаем. Один на один. У тебя нож, у меня нож. Места хватит. Убьешь меня – уходи. Тебе терять нечего – и так, и так смерть. Согласен?
Казимир с сомнением посмотрел на меня. Глаза полыхали огнем ненависти, желваки на скулах ходили ходуном. Он готов был задушить меня голым руками, и… боялся. Помнил, кем я был раньше, и знал, что шансы на победу невелики. Но…
За что я уважал боевиков (не всех) – за умение погибнуть достойно. Сволочь он, конечно, конченая, мразь, подонок и убийца. Однако с жизнью расстается смело, с матом и злостью. Опять же не все. Но многие. Неплохой пример для кое‑кого в полиции и армии.
– Ну?
– Хер с тобой, найденыш! Давай нож! Пусть даже твои мордовороты потом меня прибьют…
Казимир плюнул, скинул брезентовую ветровку, протянул руку за ножом.
– Дубов! – позвал я бойца. – Дай тезке трофейный нож.
Казимир Дубов, сержант, командир дозорного звена во взводе Ральфа, здоровенный парень, в прошлом мастер спорта по регби, окинул бандита презрительным взглядом, вытащил из‑за пояса один из трофейных ножей и кинул тому.
Боевик покачал клинок в руке, вытер лезвие о штанину и посмотрел на меня.
Я кинул взгляд на его подельника. Тот выглядел неважно, несмотря на то, что напичкали лекарствами, едва дошел до леса. Нам он не нужен, взят с оружием в руках, значит, подлежит уничтожению. Но убивать раненого…
– Эй, ты! Бери нож и иди сюда. Будете вдвоем жизнь покупать.
Раненый боевик немного помедлил, но вышел. Поймал нож, брошенный Дубовым, встал рядом с Казимиром. Ростом и комплекцией он уступал приятелю, но был жилист, крепок, и в глазах та же злость и ненависть.
– Ральф, готов?
Взводный кивнул. Полянку окружили бойцы, держа под прицелом боевиков. Вмешиваться они не станут, но если боевики попробуют удрать, пристрелят сразу.
– Все! – Я отложил автомат, скинул разгрузку, вытащил свой нож, старый, аберенский, и встал напротив боевиков. – Готовы? Бой!
Нож – оружие страшное, в ближнем бою поопаснее пистолета. Те, кто умеет им владеть, в рукопашной могут завалить не одного безоружного или вооруженного врага. И работать с ножом надо сверхосторожно. С одного удара далеко не всегда можно завалить противника, но нанести серьезную травму – вполне. А мне ран нельзя получать…
Ножами бандиты толком не владели. Широкие замахи, тычковые удары с вытягиванием руки, провалы от богатырских замахов… и никакого маневра, никакой попытки скрыть нож или замаскировать удар.
Первым погиб напарник Казимира. Я успел полоснуть его по горлу, тут же добавить колющий в солнечное сплетение и оттолкнуть от себя. Бандит был еще жив, но опасности больше не представлял. Он присел на корточки, прижимая руки к горлу и груди. Нож выронил.
Казимир пер напролом. Видимо, сообразил, что живым не уйти, значит, надо попробовать прихватить меня с собой. Не защищаясь, прыгнул вперед, пропустил удар по ноге, потом клинком в грудь и ударил сам, целя в шею.
Я ушел в сторону, отбил удар, полоснул по запястью, перебросил нож в левую руку и с выпадом всадил лезвие в печень. А потом сильно толкнул бандита и на отходе врезал ногой в пах.
Казимир с ревом упал на колени, зажал рану на боку и попробовал встать. Избыток адреналина и раж боя помогли ему. Понимая, что практически убит, он сделал шаг вперед, потом прыгнул.
Отвага и смелость всегда вызывают уважение, пусть их и проявляет твой враг. Зачастую уважение приходит после, в бою только ненависть к еще живому противнику. И желание его добить.
Я позволил ему атаковать, позволил сделать выпад. Нож просвистел в полуметре от меня, удар вышел несильным, неудачным. Последний удар…
Чуть перехватив клинок, я с силой всадил его в левую часть груди – между ребер, точно в сердце. Продолжая движение, резким нажатием расширил рану, разрывая главный орган организма. Последний толчок сердца, последний вздох, судорожное движение крупного тела и потускневшие глаза Казимира.
Он упал в траву с открытыми глазами, с гримасой злости на лице, со сжатыми кулаками. Кровь быстро пропитала разорванную майку на груди, и та стала красной.
Второй боевик лежал неподалеку, лицом вниз. Трава у головы покраснела, стала двухцветной.
– Чисто сработано, – заметил Ральф, подходя ближе. – Но, строго говоря, сегодня была моя очередь.
– Это особый случай. Старый знакомый попался…
– Командир, – позвал Асмунд. – Влад идет.
– Да? Отлично. – Я вытер нож и спрятал его в ножны, вытер руки. – Тогда выходим через двадцать минут.
Я сделал пару глотков из фляги, завинтил пробку и вдруг вспомнил, что от Кахова до Ущелья всего двадцать пять километров. Если дела и дальше так пойдут, скоро мы будем работать совсем близко от него. А значит – мой план потихоньку сбывается. Значит, есть шанс…