Дальше просто – тряпку на лицо спящему, ножом в шею, провернуть клинок и вытащить так, чтобы не забрызгать себя кровью. На цыпочках ко второму, повторить операцию.
Этот в агонии бьет рукой по боку товарища. Товарищ недовольно пыхтит, выползая из сна, но глаза еще закрыты. За занавеской слышен тихий звук выстрела – кто‑то из боевиков проснулся, и Арнольд пристрелил его.
Все, дело сделано. Мы так же тихо выходим в коридор. Здесь нас ждет Свен. Он скрещивает руки перед собой – дом чист – и показывает на пальцах – два. На кухне спали двое. Да наших пять, итого семь.
– Следующий, – тихо говорю я и первым выхожу на крыльцо.
Второй дом уже зачищен, у входа смутная фигура бойца, смотрит в сторону центра села. Мы почти бегом миновали забор и вышли к другому дому. Перед крыльцом джип, на широком диване у входа спящий красавец с внушительным животом и длинной кучерявой бородой. Он неожиданно быстро просыпается, непонимающе пялит глаза на две фигуры и тянет руку к автомату, висящему на спинке стула.
Щелчок выстрела, боевик запрокидывает голову и падает обратно. По ступенькам уже шуршат подошвы ботинок. Три бойца проскочили мимо нас с Оттаром и исчезли в дверях.
Мигает зеленая лампочка вызова радиостанции. Я жму тангетку.
– Три дома на северной стороне зачищены, – доложил Ральф.
– Как обстановка?
– Тихо. Кое‑кто проснулся, но ненадолго.
– Понял. Мы идем к главарю. Прикройте со своей стороны.
Бойцы успели пройти еще один дом, теперь впереди только два. Я подозвал Свена.
– Я с двумя звеньями к Латамиру. Ты – к соседям.
– Хорошо… – Он исчезает за углом амбара.
У крупного особняка с просторной мансардой и огромной верандой стоит джип Латамира. Мы миновали его и подошли к веранде. Дверь внезапно открылась, на пороге возникла гигантская фигура боевика. Судя по всему, это личный телохранитель главаря – Юрген. Он удивленно выпятил глаза и неуверенно спросил:
– Мешик, ты что ли?..
– Я. Выпить есть?
– А? – не понял Юрген.
Пока он соображал, что значит ночной визит, я успел преодолеть три шага до боевика и выбросить вперед руку с ножом. Лезвие вошло в горло почти наполовину. Я тут же нанес второй удар, под сердце, ухватил левой рукой за шею и всадил клинок в печень. Боевик напрягся, вздрогнул всем телом и начал оседать. Пробитое горло сипело, руки судорожно сжали грудь.
Я осторожно опустил труп на пол и пошел дальше. Следом Димид с бойцами.
…Главарь спал в просторной комнате на хорошей кровати. Одежда висела на спинке стула, кобура с пистолетом – на маленьком столике, кепка с сетчатым козырьком‑эмблемой рядом.
В противоположном углу комнаты на диване – второй телохранитель. Этот в одежде, автомат под рукой, только разгрузка снята.
Я уже свободно вошел в дверь, встал у изголовья. Включил фонарик. Тонкий, но сильный луч ударил в глаза Латамиру. Тот недовольно сморщил нос, повернул голову в сторону.
Димид прошел к телохранителю, тот спал более чутко, приподнял голову, рука машинально ухватила автомат.
– Кто?..
Пули ударили в грудь, разрывая одежду, бандит захрипел, попробовал сесть, но еще два выстрела отбросили его на спинку.
Я толкнул Латамира в ногу. Тот наконец раскрыл глаза, заслонил их рукой, спасая от яркого света.
– В чем дело? Ты кто?
– Вставай, Латамир. Гость в дом – бог в дом.
Главарь сел, бросил взгляд на телохранителя, тот сполз на пол, пятная кровью доски и материал обивки Дивана.
– Берите его, – кивнул я Димиду. – И на улицу.
– Кто ты такой?
Димид и Богуш схватили Латамира, отвесили ему пару тумаков, чтобы был послушным, связали за спиной руки и подняли. Главарь сдавленно прошипел:
– Вы трупы! Вы знаете, на кого руку подняли? Да вас живыми зароют!
С улицы вдруг ударил автомат. Два одиночных выстрела нарушили тишину. Я напряг слух, ожидая продолжения, но никто не стрелял.
– На улицу, – скомандовал я и достал радиостанцию – «угол‑три», это у вас?
– Да, – с небольшой заминкой ответил Ральф.
– Что произошло?
– Да так… потом. Все под контролем. Все отработано.
– «Угол‑один», как у тебя?
– Норма, – подал голос Свен. – Зачищены все дома.
– «Угол‑два»?
– Тихо. Дороги пусты, – вышел на связь Влад.
Я убрал радиостанцию, потер ладони друг о друга и глубоко вздохнул. Полдела сделано…
На улице стремительно светлело. Силуэты людей стали четче, проступили очертания деревьев на другом конце села.
У ветхой изгороди меня ждали Ральф и Свен.
– Как обстановка?
– Норма. Сорок один труп.
– А что за стрельба? – спросил я Ральфа. Тот досадливо махнул рукой.
– Да один крендель… приспичило ему, засел на толчке. А на выходе налетел на наших. И ствол с собой прихватил… ну Тихон его и подстрелил.
– Подстрелил… – передразнил я лейтенанта. – Прощелкали нужник. Почему не осмотрели?
– Дак развалюха…
– Ладно. – Я глянул на часы. – Пора. Где Латамир?
– На пустырь увели. Ругается…
– Хрен с ним. Все, начинаем действо!
Свен кивнул, достал внушительного вида тесак и подошел к трупу Юргена. Пинком перевернул на живот, сноровисто отделил голову от тела, вытер лезвие о штанину убитого. Зажал в кулаке отлетевшую в сторону голову и повернулся ко мне.
– Заканчивайте тут.
Я пошел к пустырю, на ходу закидывая автомат за спину. Мне нужны свободные руки.
По селу из дома в дом сновали бойцы с обнаженными клинками тесаков и пехотными лопатами в руках[22]. В дверях они появлялись уже с трофеями – отрубленными головами боевиков.
Латамира трясло. То ли не отошел от сна, то ли замерз на свежем воздухе. Или душа ушла в пятки и отплясывала гопака. Он был босиком, ступни исчезли в невысокой упругой траве, усыпанной жемчужинами росы. Глаза бандита зыркали по сторонам. Рядом невозмутимо стояли Димид и Богуш. На пленника почти не смотрели.
Я в сопровождении Ральфа и Свена подошел к главарю. Тот впился в меня пристальным взглядом, полным ненависти. И страха.
– Вы кто? Из какого отряда? Совсем охерели? Ты знаешь кто?..
– Заткнись! Ты свое откомандовал.
Латамир вжал голову в плечи, сплюнул.
– Тебя достанут.
– Кто? Твои дружки? Виконт, Хирург?.. Или Ролку позовешь?
Я глянул назад. К пустырю сходились бойцы. У каждого в руках одна или две отрезанные головы. Латамир тоже глянул по сторонам, глаза вылезли из орбит, челюсть стала отвисать.
Бойцы шли не спеша, бесшумно, легонько помахивая странными трофеями. Головы покачивались взад‑вперед, кровь капала на траву, оставляя черные дорожки. Было впечатление, что три десятка Персеев только недавно сразили медузу Горгону и одновременно шли показывать добычу. Жутковатая сцена при полной тишине, в полумраке раннего утра навевала далеко не самые приятные ощущения, особенно у того, кто попал в плен к этим Персеям.
– Что происходит? – выдавил из себя Латамир. – Вы чего хотите?
Я ухватил бандита за шею и притянул к себе.
– Ты, сука, натравил своих псов на блокпост?
– Какой блокпост?
– Тот самый! – Сильный рывок встряхнул бандита, голова мотнулась туда‑обратно. – Ты хвастал, что покажешь фараонам, кто хозяин в Зоне?! Что, ссышь?
Латамир резко выдохнул, прошипел:
– Я вас, фараонов, никогда не боялся! И давил всех…
Короткий удар в солнечное сплетение выбил из него дух.
Латамир замолчал, пытаясь вдохнуть. Сдавленно прошипел:
– Тебе конец! Тебя найдут и придавят!
Легкий тычок под подбородок поднял его голову.
– Латамир! Глянь.
Тот посмотрел мне за спину. В тусклом еще свете утра я разглядел, как посерело его лицо.
Метрах в двадцати от нас выросла небольшая пирамида. Из отрубленных голов. Залитые кровью лица, полуоткрытые рты и глаза, серая кожа, неровные обрубки шей.
Главарь не сразу отвел взгляд, судорожно сглотнул, словно его разобрал приступ рвоты, икнул.
– Кто ты? – в который раз прозвучал вопрос.
– Вы называете меня Оборотнем.
Латамир вздрогнул. Наконец его пробрало всерьез. И вся храбрость и напускное бесстрашие пропали. Передо мной стоял испуганный молодой человек с подрагивающими щеками, отвисшими губами и бегающими глазами.
– Что‑о ты хочешь?
– Уже ничего. Вы напали на блокпост и ранили двух моих людей. За это и заплатили. Здесь вся твоя банда. Вон, сорок одна голова. Твоя будет сорок второй.
– Ты меня?.. – Он проглотил последнее слово, отшатнулся. – Нет…
– Это говоришь ты? – выдохнул я ему в лицо, чувствуя, как подступает волна ярости. – Ты, ублюдок зонский?! Ты убивал людей сотнями, забавлялся с пленниками и нападал на караваны! Ты хочешь жить?
Голос перешел в иную тональность, стал глуше, ниже и страшнее. Я ревел как тогда, в Аберене, и видел, что Латамир начинает бледнеть. Глаза от ужаса полезли из орбит, тело била крупная дрожь.
С трудом подавив в себе ярость, отпихнул бандита в сторону. Глянул назад. Бойцы подошли ближе и взяли нас в кольцо. Пристально и молча смотрели на Латамира, держа в руках тесаки. И от их ледяного спокойствия и решимости тот окончательно потерял контроль над собой. Что‑то негромко зажурчало под ногами. Я недоуменно вскинул брови, но потом сообразил. Бандит намочил трусы.