— Это не трюк, — гнусаво бросил он, словно его одолел насморк.
— Ты о чем? — спросил я.
Он показал пальцем на склеп. Гоблин и Молчун были уже внутри и тоже чихали.
Я бочком подобрался к двери и заглянул в склеп, но увидел лишь густую пыль в столбе солнечного света возле входа. Тогда я вошел.
Когда мои глаза привыкли к полумраку, я увидел повсюду кости. Кости в кучках, кости в стопках, аккуратно рассортированные каким-то безумцем. Странные это были кости — похожие на человеческие, но, на мой лекарский взгляд, каких-то зловещих пропорций. В склепе должны были находиться пятьдесят тел. В давние времена его и в самом деле набили под завязку. Телами форвалак, уж это точно, потому что в Берилле лишь преступников и злодеев хоронят без кремации.
Я увидел и свежие трупы. Прежде чем меня одолел чих, я насчитал семь мертвых солдат со знаками отличия одной из мятежных когорт.
Я выволок одного мертвеца наружу, бросил его, проковылял в сторону несколько шагов и вывернул желудок наизнанку. Когда мне полегчало, я вернулся и осмотрел свою добычу. Мои спутники опередили меня, и лица у них позеленели.
— Тут поработал не фантом, — подытожил Гоблин.
Тамтам согласно мотнул головой. Он был потрясен больше всех. «Даже больше, чем можно ожидать от такого зрелища», — подумал я.
Молчун занялся делом и наколдовал ветерок, который ворвался в дверь мавзолея, покружился там и вылетел вместе с облаком пыли и запахом смерти.
— Ты в порядке? — спросил я Тамтама.
Он взглянул на мою лекарскую сумку и отмахнулся:
— В порядке. Я просто вспоминал.
Я подождал немного, потом уточнил:
— Что вспоминал?
— Мы с Одноглазым тогда были мальчишками. Нас только что продали в ученики Н’Гамо. Из деревни на холмах к нам прибежал вестник и попросил осмотреть мертвеца. — Он опустился на колени рядом с мертвым солдатом. — Раны были точно такие же.
Мне стало не по себе. Никто из людей так не убивает, а это тело терзали сознательно и расчетливо. Тут поработал какой-то злобный разум, и это лишь подчеркивало ужас произошедшего.
Я сглотнул, присел рядом с ним и начал осмотр. Молчун и Гоблин вошли в склеп. В ладонях у Гоблина перекатывался янтарный шарик света.
— Раны не кровоточили, — заметил я.
— Форвалака забирает кровь, — пояснил Тамтам. Молчун выволок второй труп. — И органы, когда есть время.
Второе тело было вскрыто от паха до горла. Сердца и печени в нем не оказалось.
Молчун вошел в склеп. Гоблин вышел, уселся на разбитый могильный камень и покачал головой.
— Ну что? — спросил Тамтам.
— Реальное существо, никаких сомнений. Это не фокусы нашего приятеля. — Он показал пальцем на корабль северян, дрейфующий среди стаек рыбацких лодок и каботажников. — В склепе их сперва было пятьдесят четыре. Они сожрали друг друга. Осталась только одна форвалака.
Тамтам подпрыгнул, словно его хлестнули.
— Что с тобой? — спросил я.
— Это значит, что осталась самая злобная, коварная, жестокая и безумная из всех.
— Вампиры, — пробормотал я. — В наши-то дни…
— Это не совсем вампир, — уточнил Тамтам. — Это леопард-оборотень. Человек-леопард, который днем ходит на двух ногах, а ночью на четырех.
Я слыхал о волках-оборотнях и медведях-оборотнях. Крестьяне, жившие в окрестностях моего родного города, рассказывали про них всякие истории. Но о человеке-леопарде они никогда не упоминали. Я сказал об этом Тамтаму.
— Люди-леопарды водились далеко на юге. В джунглях. — Он взглянул на море. — Их полагалось закапывать в могилу живьем.
Молчун притащил еще один труп.
Леопарды-оборотни, пьющие кровь и пожирающие печень. Очень древние, зловещие существа, в которых тысячелетиями копились ненависть и голод. Подходящий материал для кошмарных снов.
— Вы можете с ней справиться?
— Н’Гамо не смог. Я никогда с ним не сравняюсь, а он потерял руку и ногу, пытаясь уничтожить молодого самца. А у нас здесь старая самка. Злобная, жестокая и умная. Все вчетвером мы еще сможем ее сдержать. А одолеть… Нет.
— Но если вы с Одноглазым все про них знаете…
— Нет. — Тамтама затрясло. Он стиснул барабанчик с такой силой, что тот заскрипел. — Не сможем.
Хаос умер. На улицах Берилла воцарилась мертвая тишина, как в захваченном городе. Даже мятежники прятались по щелям и норам, пока голод не выгонял их к городским зернохранилищам.
Синдик попытался надавить на Капитана, но тот его игнорировал. Молчун, Гоблин и Одноглазый следили за монстром. Существо действовало на чисто животном уровне, утоляя вековой голод. Синдика осаждали всевозможные делегации, требуя защиты.
Лейтенант вновь созвал нас в офицерскую столовую. Капитан сразу взял быка за рога.
— Мы в паршивой ситуации, — начал он, расхаживая взад и вперед. — Берилл требует нового синдика. Каждая из заинтересованных сторон просит Черный Отряд не вмешиваться.
Возникла очевидная моральная дилемма.
— Мы не герои, — продолжил Капитан. — Мы сильны. Мы упрямы. Мы стараемся соблюдать условия контракта. Но мы не умираем за проигравших.
Я возразил, подняв голос традиций против его невысказанного предложения.
— Мы сейчас обсуждаем вопрос о выживании отряда, Костоправ.
— Но мы взяли золото. Капитан. И речь идет о нашей чести. Вот уже четыре столетия Отряд соблюдает букву заключенных контрактов. Вспомните Книгу Сета, записанную летописцем Кораллом, когда Отряд служил архонту Кости во времена Восстания хилиархов.
— Вот ты ее и вспоминай, Костоправ.
— Как свободный солдат я настаиваю на своем праве говорить, — раздраженно заявил я.
— У него есть право говорить, — согласился Лейтенант, еще больший приверженец традиций, чем я сам.
— Хорошо. Пусть себе болтает. Мы не обязаны его слушать.
Я начал вслух вспоминать самый мрачный эпизод в истории Отряда… пока не понял, что спорю сам с собой. Я уже наполовину склонился к предательству.
— Ты закончил, Костоправ?
Я сглотнул.
— Отыщите законную лазейку — и я с вами.
Тамтам насмешливо отбил дробь на барабанчике. Одноглазый усмехнулся:
— Это работа для Гоблина, Костоправ. Он был законником, пока не сделал карьеру и не стал сводником.
Гоблин проглотил наживку:
— Я был законником? Да твоя мать была у законника…
— Хватит! — Капитан ударил по столу. — У нас есть согласие Костоправа. Так что валяйте — ищите оправдание.
Все с облегчением вздохнули, даже Лейтенант. Мое мнение как отрядного летописца оказалось более весомым, чем мне хотелось бы.
— Самый очевидный выход — ликвидация человека, перед которым у нас есть обязательства, — заметил я. Мои слова повисли в воздухе, как отвратительный застоявшийся запах. Как смрад в склепе форвалак. — Мы понесли большие потери. Кто посмеет нас обвинить, если убийца сумеет проскользнуть в Бастион?
— Тебе в голову иногда приходят отвратительные идеи, Костоправ, — бросил Тамтам и снова постучал для меня на барабанчике.
— Яйца вздумали кур учить? Мы сохраним хотя бы видимость чести. Отряд уже терпел поражения. И не так уж редко.
— Мне это нравится, — сказал Капитан. — Давайте заканчивать, пока синдик не приперся узнать, что здесь происходит. А ты, Тамтам, останься. У меня для тебя есть работенка.
Это была ночь воплей. Душная, липкая ночь из тех, что рушат последний барьер между цивилизованным Человеком и затаившимся в его душе монстром. Вопли доносились из домов, где страх, жара и теснота слишком сильно натягивали сдерживающую монстра цепь.
Прохладный ветер с ревом пронесся над заливом, преследуемый массивными грозовыми облаками, на макушках которых поигрывали молнии. Ветер смел вонь Берилла, а ливень промыл улицы. Утром Берилл выглядел совсем другим — тихим, прохладным и чистым.
Когда мы шагали к побережью, на улицах еще поблескивали лужи, а в канавах журчала вода. К полудню воздух вновь станет свинцовым и влажным пуще прежнего.
Тамтам поджидал нас возле нанятой лодки.
— Сколько ты заработал на этой сделке? — спросил я. — Похоже, это корыто потонет раньше, чем доберется до Острова.
— Ни единого медяка, Костоправ, — разочарованно ответил Тамтам. Они с братом мелкие жулики и известные деятели черного рынка. — Ни единого. А эта лодка куда лучше, чем выглядит. Ее хозяин контрабандист.
— Придется поверить на слово. Тебе лучше знать.
Тем не менее я залез в лодку с осторожностью. Тамтам нахмурился. Нам полагалось притворяться, будто мы ничего не знаем о жадности братцев.
Мы вышли в море для заключения сделки. Капитан предоставил Тамтаму полную свободу действий, а нам с Лейтенантом было поручено быстро дать ему пинка, если он увлечется. Для вида нас сопровождали Молчун и полдюжины солдат.