Дамы стали наперебой расспрашивать Хаджер-ханым, что же случилось. Та начала было говорить, но слёзы хлынули у неё из глаз, и она разрыдалась. Мать и жена прокурора, да и все остальные, кроме разве лишь матери начальника финансового отдела, в глубине души радовалась. «Так ей и надо за бедняжку Назан!» Однако гости скрывали свои чувства и всячески выражали Хаджер-ханым участие. Она даже не заметила, как выболтала всё, что с ней произошло.
— Ничего не поделаешь, дорогая. Надо набраться терпения и смириться с судьбой, — советовала одна.
— Да сохранит вас аллах от худших бед! — говорила другая.
— Бывает и похуже, тётушка! — успокаивала третья…
Молчала лишь хозяйка дома. Но, после того как ушли гости и они остались вдвоём с Хаджер-ханым, она более не сдерживала своего недовольства всей этой историей.
— Угораздило же тебя пойти на поклон к этой шлюхе! Ты допустила большую ошибку, Хаджер!
— Почему?
— Она ещё спрашивает! Ведь ты, праведница, унизилась перед этой девкой! Да как же было ей не задрать нос?
— Пожалуй…
— И зачем тебе вздумалось рассказывать всё это людям?
Хаджер-ханым только сейчас сообразила, что наговорила лишнего. Ведь здесь присутствовали члены семьи прокурора, которые были целиком на стороне Назан. Хотя и эти дамы охали и ахали, услыхав, как оскорбила её девица из бара, но про себя наверняка думали: «Так ей и надо!»
— Ты права, сестрица, права! Но я была так расстроена, что не могла совладать с собой…
— Разве ты не знаешь, какие они насмешницы и сплетницы?
Хаджер-ханым знала, очень хорошо знала! Но слово — не воробей…
— Что же мне теперь делать?
— Прежде всего возьми себя в руки и перестань жаловаться на судьбу. А с этой девицей из бара тебе придётся вести себя так, словно ничего не произошло. Нельзя восстанавливать её против себя.
По дороге домой Хаджер-ханым думала: может, просто снять комнату в каком-нибудь подвале и укрыться от всего? Нет-нет, только не это! Чего она только не натерпелась, пока вырастила сына! А теперь, когда пришло ей время пожать плоды своих трудов, на голову свалилась такая беда!.. Неужели так начертал ей аллах? Почему пришелец с гор должен прогнать того, кто вырастил сад в долине?..
Мазхар совсем редко показывался дома. Заглянет среди дня, постоит в дверях, спросит, принёс ли секретарь покупки с базара, и уйдёт.
Со всех сторон до неё доходили слухи, что сын готовится сейчас к очень сложному процессу. По словам людей, противник сильный — денег не жалеет. И Мазхару уже предлагали. Да не тысячи, не десятки тысяч, а сотни тысяч лир! Но он и слышать не хочет.
— Разве можно отказываться от таких денег? — упрекнула его как-то Хаджер-ханым. — Рехнулся ты, что ли?
— Нечего соваться не в свои дела! — возмутился Мазхар. — Это тебя совсем не касается!
— Так ведь можно заработать сотни тысяч… — заикнулась было Хаджер-ханым.
— А ты без них голодаешь, раздета, разута?! — закричал Мазхар.
— Да нет, слава аллаху. Но у тебя же есть сын, дитя моё!
— Я уж как-нибудь сам позабочусь о его будущем! — отрезал он и ушёл.
Мазхара глубоко возмутил этот разговор. И без того он был вне себя. Корыстолюбие окружающих не знало границ. Деньги были кумиром, заменявшим людям совесть и честь. Чувство долга, человеческое достоинство не ставились ни во что! Готовность бороться против всего косного, что должна смести революция [19] , почиталась за глупость. К чему эта борьба? Ведь вполне можно притворяться приверженцем новых веяний, даже революционером, а втихомолку обделывать свои делишки…
Мазхар ненавидел эту двойную игру. Либо ты революционер, либо нет. А если революционер — твой долг бороться с пережитками не жалея сил. И никакие миллионы не могут тебя свернуть с правильного пути.