Уж я как закрою глаза, да открою рот… Опозорю его на весь свет! К мусульманке, к правоверной женщине, привести шлюху?! О нет! Клянусь аллахом, я погублю и его и её, но этому не бывать! Пусть живёт с ней на здоровье где угодно, но приводить такую в дом?!
— Нет, нет, Хаджер-ханым — это не выход из положения! — возразила хозяйка. — Ведь он может снять для неё домик, обставить его и поселиться там навсегда. И тогда ты лишишься всего, что имеешь сейчас.
Хаджер-ханым как-то не подумала о такой возможности.
— Тогда научи, научи меня, как быть? — взмолилась она.
— Очень просто. Пусть гуляет, пока гуляется, пусть пьёт, пока пьётся. А твоё дело — ждать.
— Короче: оставить всё на волю аллаха?
— Да, может, и так. Сейчас-то ты, пожалуй, сама подталкиваешь сына в объятия другой женщины. А вдруг она им совсем завладеет? И кто знает, может, окажется зубастой?
— Но у него есть ребёнок! Внука я от себя на шаг не отпущу. Халдун даже сейчас спит в моей комнате. Правда, я знаю, он любит мать, но…
— Так оно и должно быть. Не отрывай сына от матери.
— Зачем же мне отрывать? Что я с ума сошла?..
Хаджер-ханым возвратилась домой незадолго до обеда. Невестка, как всегда, хлопотала на кухне.
— Слыхала что-нибудь о муже? — небрежно осведомилась свекровь.
— Нет, — ответила Назан, вытирая с лица пот чёрными от угля руками.
— Ты, я смотрю, даже не беспокоишься, где он провёл ночь. А вдруг с ним беда приключилась? Ведь он адвокат — есть у него друзья, но и врагов немало. Ох уж эта женская беспечность! Да только вот что я тебе скажу: упустишь мужа — на себя и пеняй.
Хаджер-ханым удалилась в столовую. А Назан, раздувая угли в мангале, задумалась.
Странно! Утром прибегала Наджие. И она говорила: «Раскрой глаза! Ты упускаешь из рук мужа». Наджие что-то рассказывала о баре, в котором служит Рыза. Теперь на эти бары пошла мода. Она как-то сама слыхала в доме у прокурора, где однажды была со свекровью, что всеми уважаемые господа не вылезают из баров. А там полным-полно хорошеньких девушек. Они танцуют, обнявшись с мужчинами, пьют вино… Да мало ли что ещё они там делают…
Но Назан не придала словам Наджие особого значения. Она была уверена, что эти бары — не место для таких людей, как её Мазхар. Он никогда не унизит своего достоинства и не пойдёт туда…
Хаджер-ханым не сиделось на месте. Она снова подошла к дверям кухни. Вид задумавшейся Назан вызвал у неё новый прилив раздражения.
— Мужа-то всё нет. Не иначе, как спутался с какой-нибудь бабой. Смотри! Прогонит он тебя…
Назан подняла на свекровь свои голубые глаза. «Неужто Мазхар может поступить так бессердечно?» — подумала она, а вслух сказала:
— Ничего не поделаешь, значит, судьба…
— Ну можно ли быть такой овцой! — Хаджер-ханым в душе ликовала. — Но виду не подала. — У тебя есть сын! Не жалеешь себя, так пожалей хоть ребёнка. А если женщина, которая завтра займёт твоё место, станет измываться над ним?
В кухню вбежал Халдун. По-взрослому серьёзно посмотрел на бабку, потом на мать и прижался к её подолу. Глаза Назан наполнились слезами. Она нагнулась к мальчугану, подняла его на руки и стала покрывать поцелуями пухлые щёчки.
— Полно тебе распускать слюни, пока ещё нет причины, — сказала Хаджер-ханым. — Поди вымой свою физиономию.
Назан подошла к крану и машинально взяла в руки мыло: «Неужели Мазхар действительно с кем-то связался? Об этом болтала и Наджие».
Она вытерла лицо и руки и вышла из кухни.
— Значит, вы не хотите, чтобы меня выставили за дверь? — улыбаясь, спросила Назан, тронутая тем, что свекровь неожиданно проявила к ней нечто похожее на сочувствие.
— Сумасшедшая! Ты, верно, считаешь, что у меня нет совести?
— Спасибо вам!..