– Да вроде одного такого Ивана пожрало уже чудище?
Иван пожал плечами.
– Не ведаю я… Однофамилец, наверное, – брякнул он.
Князь удовлетворенно кивнул.
– Что ж, раз решил биться ты – так и в добрый час… Хоть не крепкий ты – да не маленький. Только чудище то поганое извело совсем и Добрынюшку, и Илюшеньку.., вот Усынюшка и остался лишь…
Князь горестно кивнул на сидевшего рядом здоровенного лохматого богатыря в помятой кирасе. Тот печально вздохнул и покивал в ответ чудовищной длины усами. Князь перевел взгляд на Ивана.
– Коли справишься – будет честь тебе. Принесешь языки гада страшного – награжу тебя по заслугам я…
Опять, подумал Иван. Он покосился по сторонам – потенциальных демониц вроде видно не было.
– …обзлащу тебя и обсеребрю…
– Чего-чего?!. – переспросил. Иван.
– Злата-серебра надаю тебе, – пояснил князь. – Понятно?
– Конечно, понятно, – согласился Иван. – Надаешь ты мне, значит, злата-серебра…
Князь кивнул и продолжал:
– А не справишься – так пожрет тебя, сам понимаешь, то ужасное чудо жуткое…
И это понятно, подумал про себя Иван, а вслух сказал:
– Где ж искать его, гада вредного?
Князь печально вздохнул:
– Из ворот иди – все прямешенько. Речку огненную через мост…
– Да нет, – почтительно возразил кто-то. – Речка-то в другой стороне…
– Ах да, – спохватился князь. – Речки там нет. Так вот… Как увидишь камень – от него три пути…
Как направо пойдешь – так обратно придешь. Как налево зайдешь – в никуда попадешь. А как прямо пойдешь – так и чудище там, недалешенько.., найдешь.
Князь замолчал и строго оглядел зал. Все почтительно молчали, внимая княжескому речитативу. Иван нерешительно кашлянул, действительно ощущая себя робким отроком. Все посмотрели на него.
– Так я пойду? – нерешительно спросил Иван.
– Иди, – благосклонно кивнул князь. – Принесешь языки – получишь награду великую…
Иван содрогнулся. Далась им эта награда… Он поклонился в пояс.
– Не поминайте лихом, братцы, – сказал он, повернулся и вышел из палат.
"Интересные дела, – размышлял Иван, направляясь к городским воротам. – Странные… Змей Горыныч там – это понятно… А вот что за земля это… И икон никаких в светлой Горнице, и ни церковки, ни колоколенки… Только ритм-размер разговоров их – все былинный он, все сказательный…"
Он подошел к воротам. Давешний мужик по-прежнему ковырялся в зубах.
– Ну что, биться идешь али раздумал? – невнятно спросил он.
– Биться, биться, – буркнул Иван, занятый своими, мыслями. – Давай открывай скорее, холоп несчастный…
– Во, – удивился мужик. – А говорил – крестьянский сын, крестьянский сын…
Иван остановился.
– А ты откуда знаешь?
– Оттуда, – пробурчал бородач. Видно было, что он обиделся.
Заскрипела отворяемая воротина.
– И что, так без коня и пойдешь? – мрачно спросил бородач.
– Так и пойду.
– И правильно, – решительно сказал мужик, копаясь в бороде, – нечего его, гада трехголового, обедами зря кормить. Ужина с него хватит…
Иван в упор посмотрел на него.
– Это я, что ли, на ужин положен? – угрожающе произнес он.
Обиженный бородач отвел в сторону хитрые глазки.
– Да нет, – сказал он. – Это я так…
Иван сплюнул и решительно зашагал к видневшемуся невдалеке огромному камню. Подойдя к нему, он обнаружил, что поверхность огромного абсолютно гладкого булыжника совершенно чиста – вопреки всяким былинам. Ни тебе надписей, ни тебе указателей. Правда, как и говорил князь, от камня отходили три дорожки. Иван почесал в затылке и уселся на землю, привалившись спиной к камню.
Ладно, подумал он, прикинем что-нибудь к носу. Где я оказался? – неизвестно. То есть, конечно, намеки тут все делают, но не обязательно принимать все на веру.