– Не в этом дело…
– А в чем? Расскажи поподробнее. Мне кажется, у тебя есть свое особое мнение по этому поводу.
Фома опять помолчал, потом все же заговорил снова.
– Понимаешь ли, сэр Иан, – сказал он с явной неохотой, – Мерлин поступил нехорошо и невежливо, а главное, очень неожиданно. Все здесь привыкли считать его болтливым шарлатаном, несколько нервным, недалеким, но вполне добродушным и безобидным. Он мог надоедать, он мог вызывать раздражение; иногда его хотелось послать подальше, но все-таки Мерлина не только терпели, но даже кое-кто и любил. Он считался милым стариком со своими странностями, у кого их нет, но – не более того. И вдруг – такие чудеса!..
***
Фома опять вздохнул и сокрушенно покачал головой.
– Дело даже не в том, – продолжал он, – что он всех обманул, устроив подпольный, то есть подземный, притон. Это может вызвать удивление и насмешку, пусть злую, но насмешку – и все; самое неприятное – то, как он это сделал, зачем он это сделал, и то удовольствие от сделанного, которое он испытывает… Мне кажется, что наш старый полудурок Мерлин слишком сильно изменился с не очень давних пор. Манера вести себя, разговоры, содержание его речей – да если бы мне кто-нибудь об этом рассказал, я бы просто не поверил!.. Обычные люди, а тем более обычные колдуны так просто не меняются…
Фома умолк, горестно покачав головой. Иван терпеливо ждал продолжения: Мерлина он раньше не видал и не совсем понимал, что именно в поведении вздорного старика могла так поразить Стихоплета. Ну, пьет человек, ну, бабья понавел – что с того?..
– Все это было бы полбеды, – снова заговорил Фома, – я мог бы посчитать, что просто ошибся, что мне показалось, но его реакция на твое, сэр Иан, появление открыла мне глаза…
Иван насторожился.
– Какая такая реакция?
Фома посмотрел на него и тяжело вздохнул.
– Он был заранее предупрежден о твоем появлении. Понимаешь, он знал о том, что ты объявишься в наших краях, только вот не у него в гостях – иначе он подготовился бы получше. А это означает, во-первых, то, что он не только пьянствует в своем вертепе, но и выходит на поверхность – инкогнито, разумеется, иначе разговоры об этом разнеслись бы повсюду, – с кем-то общается и вообще что-то затевает…
– Ну и что? – пожал плечами Иван. – Подумаешь – вылез пару раз наружу, воздухом подышал…
– Ты не понимаешь, – терпеливо сказал Фома. – Никто не может здесь знать заранее, когда и кто именно тут может появиться – во всяком случае, никто ранга самого Мерлина или тех, с кем он мог бы теоретически общаться. По всему выходит, что задействованы серьезные посторонние силы, которым здесь быть не положено… и которые могут наворотить черт знает что, и от этого королевству никакой пользы явно не будет…
Фома опять умолк. Иван рассердился.
– Что ты все загадками говоришь, сэр Фома? – раздраженно сказал он. – Ты факты давай!
Фома почесал в затылке, покряхтел и, решившись, заговорил.
– Мерлин заключил сделку, – тихо начал он. – Это понятно хотя бы по атрибутике его застолья. В наших краях, конечно, принято, чтобы желания исполнялись, но у Мерлина – все не то… потому что напрягает окружающих. Одного он, дурак, не понимает: своим для тех, с кем он сговорился, он никогда не станет все равно: для той силы "своих" не бывает. В мире нет добра и нет зла, а есть созидание и есть разрушение. Они дополняют друг друга, это безусловно, но победить разрушение не может, потому что оно разрушительно само по себе, иначе в мире давным-давно воцарился бы хаос. Разрушение ведь гораздо активнее, для него нет этических или моральных норм и преград, оно вольно действовать, как ему захочется.