Где, как вы думаете, изволила почивать монастырская Беляночка? Правильно, на койке. На бывшей моей койке. Твари они. Оба.
— Сейчас. Сейчас я ее подниму, — Альса сняла с плеча фибулу.
Здоровенная булавка — так вот чем она подняла меня, когда козявка удрал…
Слава богам, это было в сенях, и я попытался сделать перекат через голову — посшибал все и прочухался, не успев со сна принять ее за Рейгелара…
— Нет! — Стуро перехватил руку Альсарены с булавкой. Ну как же, бедной Белой Звездочке будет больно, — Не надо. Пусть спит.
— В общем-то… — пробормотала Альса и повернулась ко мне, — Можно она у тебя побудет? У меня в деревне важное дело… А завтра я рано-рано приду…
Я пожал плечами.
— Спасибо, Сыч! — барышня наша расцвела, — Я побежала, мальчики.
И действительно побежала.
Редда тронула носом мою руку. Ей тоже было странно, что на кровати ее опекаемых валяется посторонняя рогатая блондинка.
— Слушай, Стуро, давай ее снимем отсюда. Положим вон туда, а? — кивнул на бывшую свою подстилку у стола.
Бывшая моя койка, бывшая моя подстилка… Наводит на размышления, э?
— Она ведь не привыкла — на кровати…
Стуро согласился, и мы торжественно перенесли Белую Звездочку с койки.
Только козы в комнате мне не хватает.
Ладно, проснется — в сени выставлю. Отгорожу там угол…
Альсарена Треверра
Этот чертов двуручный меч! Он снился мне всю ночь напролет. Узкий, длинный, с колючей, прихотливо перевитой гардой. Словно спутанный куст чертополоха выбросил вдруг тонкий и прямой побег, но не цветок, а, скорее, шип. И металл, из которого это жуткое чудо сотворено — ирейское «черное зеркало».
Мне не раз приходилось наблюдать диковинки из страны огнепоклонников. «Черное зеркало» в их числе — особая редкость, а уж денег стоит совсем бешеных. Откуда подобная вещь у человека, называющего себя Сычом? Что за загадка? Почему он молчит? И зачем… Стоп, Альса. Хватит. Не торопи события. В конце концов все само прояснится. А не прояснится… ну и Бог с ним. Каждый имеет право на тайны. И на личную жизнь в том числе. Пф. Интересно, что мне скажут любимые мои родственники, когда я заявлюсь домой с подобными идеями?
Дверь была распахнута настежь. На истоптанном снегу у порога валялся мусор — обрывки ремней и веревок, измочаленные тряпки, щепки и козьи катышки. Что-то шуршало и двигалось в сенях.
— Сыч, эй! Доброе утро!
В дверях, пригнувшись, возник Мотылек. Он щурился, прикрывая глаза ладонью.
— Здравствуй…э-э…здравствуй.
Я подошла.
— Уборка? Это хорошо. Сейчас помогу. А где Сыч?
— Ушел. Гулять. С Белой Звездочкой.
— С кем?
— С Белой Звездочкой. С козой. Он сказал, что… э-э… Она хочет есть. Что она поищет себе пищу в лесу. Что он поищет вместе с ней. Ветки, кора… мхи… как это? Вечнозеленые. Под снегом.
Мотылек дернул плечом и улыбнулся. Я заставила себя не пялиться на клыки. Я посмотрела в сторону леса, куда удалились Сыч и коза в поисках вечнозеленых мхов. Много нового узнаю я о себе, когда они вернутся.
— А я решил, э-э… навести порядок, — продолжал Мотылек, — Тут немножко грязно. Белая Звездочка немножко попортила вещи. Она хотела есть. Она испугалась. Чужой дом… ночью почти не спала, — Мотылек смущенно помялся и добавил, понизив голос:- Сыч… немножко рассердился.
Ага. Надеюсь, он немножко не свернул козе шею в ближайших кустах.
— Я принесла корм, Мотылек.
— Корм?
— Еду для козы. Вот, видишь?
Показала ему холщовый мешочек, полученный сегодня утром от Титы-скотницы. Тита, несмотря на все мои уверения, беспокоилась о судьбе любимицы. Как-никак, Беляночку назначили утолять вампирский голод, вечером домой не вернули — есть над чем задуматься, а?
Мотылек схватил мешочек с кормом.
— Хорошо. Да, хорошо. Я боюсь, в лесу очень мало… вечнозеленого.
— Я помогу тебе убраться. Только папку в дом отнесу.