Эти области лежали уже за пределами Гиблых Топей. Считалось, что здесь проживали виспи, но до сих пор они не встретили ни одного аборигена.
В полдень семя, которое на этот раз вело их, неожиданно нырнуло в чахлую сухую траву, как бы подсказывая, что путешественники могут устроить небольшой привал. Принцесса присела на выпирающий обломок скалы, бросила взгляд на стремительный поток. Узун развел костер, принялся готовить варево — эту обязанность он добровольно и молча принял на себя. Когда же принцесса предложила помощь, он ответил, что рад служить ей так же, как в Цитадели.
— Узун! — позвала девушка. Тот сразу поспешил к ней. — Как ты считаешь, здесь есть рыба?
— Обязательно, принцесса. По крайней мере, гарсу здесь точно водится, а может, еще какие-нибудь виды. Только я не знаю, как они называются.
— Знаешь, я нашла в своем мешке леску и три крючка. Не мог бы ты наладить удочку и наловить рыбки на ужин? Что-то мы слишком быстро поглощаем припасы. Боюсь, как бы мы не остались без провизии в этих забытых Богом местах.
Узун помрачнел.
— Рыбалка займет не менее часа, если не больше. Кто же займется обедом, будет присматривать за костром? — Он был озадачен. — К тому же я никогда в жизни не брал в руки удочку. Боюсь, что у меня ничего не выйдет.
Харамис рассмеялась.
— Что здесь сложного! Маленькие ребятишки в Цитадели ведрами таскали рыбу. У меня есть замечательная идея! Я пойду на рыбалку, а ты собери ягод, надергай пучков дикого салата, его тут много. Если же тебе повезет и ты найдешь грибы, тогда мы устроим настоящий пир.
Узун, как всегда, повиновался. Сначала он набрал хвороста для костра, потом отправился на поиски съестного.
Рыбалка — дело нехитрое, рассуждала Харамис. Что здесь трудного? Прежде всего следует выбрать прут для удилища, потом привязать леску, приладить крючок, насадить на него наживу… Но где же ее взять? И какую надо?
Побродив по берегу, она нашла подходящий, по ее мнению, длинный гибкий прут. Потом, кое-как приладив леску, а к леске крючок (при этом она пару раз больно укололась), принцесса нашла гнилой ствол дерева, перевернула его. В жирной, черной земле копошились красные черви. Какие противные! Харамис решила было позвать на помощь Узуна, но музыкант был далеко. Тогда она сама, кривясь от брезгливости, дрожащими пальчиками взяла одного извивающегося червяка и после долгих безуспешных попыток наконец наколола его на крючок.
Она тщательно оттерла руки и, подобрав подходящее место — здесь поток, вдаваясь в берег, несколько стопорил свой бег, — забросила удочку.
Леска с наживкой сразу поплыла по течению, ее начало утягивать к скалам. Харамис вытащила крючок.
Прекрасно! И что здесь сложного? Так, не хватает грузила и поплавка… Сейчас наладим…
Она тут же положила удочку на сухую землю, привязала повыше крючка небольшой камень, а еще выше — толстую щепку. Оглядев свою работу, она удовлетворенно хмыкнула и забросила удочку. Крючок погрузился в воду, леса натянулась. Теперь надо запастись терпением…
Я обязана добиться успеха. Эта неожиданная, решительная, как приказ, мысль явилась к ней, следом потянулись другие думы. Я такая бессердечная… Сколько можно ездить на бедном Узуне, мы же не на пикнике в окрестностях Цитадели! Надо совесть иметь! И припасы следует экономить. Кто, кроме Владык воздуха, знает, сколько нам еще придется идти? Куда эти семена заведут нас?
Харамис отвела глаза от поплавка и посмотрела вдоль берега, где петляла едва заметная тропка, уводящая взгляд еще дальше на север. В горы!
Охоганский хребет!
Он возвышался за темной волнистой линией холмов исполинской снежной короной. Земля таинственных виспи.