– И Бракато это так сойдет с рук?
– Со временем я с ним разберусь. Я бы не хотела ждать, но сейчас я не в состоянии что-то предпринять.
– Я могу… – начала Эмма.
– Ты можешь доить коров, а это – не твое дело. Я говорю это не для того, чтобы тебя обидеть. Я хочу, чтобы ты осталась цела и невредима. Мы те, кто мы есть, и то, что нужно сделать с Джованни, ты сделать не можешь.
– Тогда как мне действовать?
В комнате было всего одно маленькое окно, но и из него не было видно неба. Хотя нет смысла смотреть на темные облака, думал Хэйден, глядя на моросящий дождь, который шел с той самой минуты, когда он оказался здесь. То, что начиналось как обычная прогулка, чтобы освежить голову, окончилось кошмаром, и он не знал, как он будет объяснять это Кейн.
Он почти не сдвинулся с места с того момента, когда трое мужчин, которые схватили его, привезли и бросили в этой комнате. Ему хотелось плакать, но он не мог поддаться своим слабостям. Поэтому он делал единственное, что хоть как-то позволяло ему справиться со страхом: представлял что делала бы Кейн на его месте.
Кто-то вставил ключ в замок и открыл дверь. Хэйден сжал ручки кресла, но не повернулся.
Джованни Бракато, который держал в руке носовой платок и вытирал им слюну с лица, сел напротив него. После встречи с Эммой ему пришлось провести целый день в кресле стоматолога. Ничего, когда-нибудь они с Эммой снова встретятся.
– На что ты смотришь, мальчик? – Почти каждое слово, произносимое Джино. начиналось теперь со звука «с».
Хэйден не смог сдержаться и засмеялся.
– Проблемы с зубами, Сильвестр?
– Меня зовут мистер Бракато, и я советую тебе запомнить это. Кто такой Сильвестр?
– Дурацкий кот из мультиков. Но ты, Сильвестр, наверно не смотришь телевизор. Хочешь выпустить меня? Я хорошо провел здесь время, но я не очень-то хочу опаздывать к ужину.
Ты такой же, как эта сучка Кейн, да? Но теперь она вряд ли что-то сможет сделать. Теперь она знает, что я главнее. Найди себе лейку, малыш, потому что тебе придется стать овощем.
– Да, а кто тогда поработал над твоими зубами?
– За это я еще отомщу блондинистой сучке, которая родила тебя. Но сначала мне нужно вернуть свою семью. Так что давай, поехали. – Джино встал так быстро, что стул чуть не упал.
– Куда ты меня везешь?
– Туда же, где мы тебя подобрали. Не думай, что я делаю это потому, что мне жаль тебя. У меня есть целая жизнь, чтобы разобраться с твоей семьей. Я обещаю что вернусь и сдеру с тебя шкуру, но тогда я сделаю это на глазах у твоей матери – за то, что она посмела дотронуться до моего внука. – Он схватил Хэйдена за шкирку и повел в гараж.
Двадцать минул спустя он высалил его из машины в квартале от дома Кейн.
– Дайте трубку этой сучке, – приказал Джованни.
– Видимо, визит к стоматологу не улучшил твой словарный запас. Что я могу сделать для тебя, Джованни? Я ведь могу звать тебя Джованни, так?
Эмма только-только пришла домой, когда раздался телефонный звонок.
– Открой дверь. Если мой внук не окажется около обочины к тому моменту, когда твой сын дойдет до двери, я его пристрелю.
Она уронила телефон и побежала к двери, выкрикивая имя Меррик, пока спускалась. Через три дома она увидела то, что показалось ей самым прекрасным зрелищем в жизни – с виду вполне здоровый Хэйден шел к дому. Она не сразу поняла, почему он идет так медленно, но скоро заметила дуло пистолета, направленное на него сзади из окна машины.
– Он хочет увидеть какого-то ребенка до того, как я войду -сказал Хэйден. Его голос дрожал, и колени были ватными, но он продолжал идти.
– Меррик, приведи Маленького Джино, и побыстрее, – закричала Эмма, не в состоянии отвести глаз от своего сына.
Кармен передала Джино Эмме и спряталась в доме. Уж она-то не собиралась рисковать своей жизнью.
– Мук, свяжись с ребятами во дворе. Если что-то случится, от этой машины не должно остаться и следа, понял?
– Да, мэм.
Эмма вышла из дома с ребенком на руках.
– Все хорошо. Джино. За тобой приехал твой дедушка. Я оставлю тебя здесь, а он подъедет поближе. – Чуть громче она заговорила с Хэйденом. – Иди в дом. Теперь все будет в порядке.
– А ты?
– Со мной все будет хорошо. Иди домой, я должна быть уверена, что ты в безопасности.
Джованни приказал остановить машину и вышел, чтобы не напугать малыша.
– Не знаю, зачем ты гак долго тянул, но спасибо что вернул моего сына.
– Не надо меня благодарить. Оставь его, и мой человек его заберет, так что скажи своим псам, чтобы вели себя спокойно.
Джованни был не в настроении для сентиментальной сцены воссоединения, и помахал человеку, который унес ребенка в машину. После этого он переключил внимание на Эмму.
– Где мои сыновья?
– Обещай, что оставишь мою семью в покое, и их отпустят.
– А если нет?
– Тогда я предоставлю Кейн право решать, что с ними делать.
Джованни вытер рот, перед тем как ответить. Он ненавидел Кейн, а эта женщина ни в чем ей не уступала.
– Она в коме.
– Тогда представь, сколько тебе придется ждать. Меррик, стоявшая в дверях, не знала что делать – поддержать женщину, или пойти и отшлепать ее.
– Эмма, что ты делаешь? Мы вернули себе мальчика. Отпусти остальных.
– Я даю тебе слово, что не буду вас трогать и дам вам зализать раны. Только отпусти мою семью и не лезь в мой бизнес.
Дверца машины хлопнула с такой силой, что Эмма подумала, что сейчас посыпется стекло. Дико взвизгнули тормоза, и машина понеслась в сторону реки.
Эмма закрыла за собой тяжелую дубовую дверь, оставив за ней весь мир, и ей пришлось на минуту прислониться к двери. Она закрыла глаза, чтобы успокоиться. Когда она открыла их, она увидела своего сына. Сейчас ему нужна была мама.
Она медленно подошла к нему и обняла его. Сначала Хэйден, казалось, будто застыл, но потом расплакался. Все вышли из комнаты, когда мать с сыном тяжело осели на пол, Эмма крепко держала его, и Хэйден плакал у нее на плече.
– Прости меня, – повторял и повторял Хэйден.
– Нет, тебе не за что просить прощения. Мне нужно было подождать, чтобы мы с Кейн вместе рассказали тебе про Ханну. Но ты должен знать, что я люблю вас обоих. Я уехала отсюда, потому что была дурой. Пожалуйста, не заставляй свою сестру платить за мои ошибки.
– Прости, что я убежал.
– Просто обещай мне, что в следующий раз ты хорошенько подумаешь, прежде чем что-то делать. Я рада, что ты дома. – Эмма попыталась убрать волосы с его лица. – Я очень скучала по тебе, а кое-кто просто умирает от желания встретиться с тобой. Как думаешь, ты готов к этому?
– Я думал о ней, когда сидел в этой комнате.
– О чем ты думал?
– О том, что хорошо иметь младшую сестру. Она похожа на тебя?
– Милый, если ты видел свои детские фотографии то, это почти то же самое, что и увидеть фотографии Ханны. Пойдем в кабинет, и я приведу ее.
Сильной рукой Хэйден удержат Эмму.
– Он сказал, что он вернется.
– Кто он. Хэйден?
– Мистер Бракато. Он сказал, что хочет уничтожить нас всех. Это он стрелял в маму.
– Он больше к тебе не притронется, обещаю. Я знаю, что он сделал с Кейн, но я собираюсь сделать то, что должна была сделать четыре года назад.
– Что?
– Доверить это ей. Она позаботится о нас, и я уверена, что у нее все получится. Ведь речь идет о ее детях.
– Но она…
– Она очнулась, сынок, и идет на поправку.
Хэйден в изумлении посмотрел на Эмму.
– Она очнулась?
Его мать кивнула, и в голове у него появилась всего одна мысль. О, черт.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
– Ханна здесь? – спросил Хэйден. Впервые за эти дни он почувствовал себя спокойно, когда Эмма вытирала его слезы. Сначала он обнаружил, что у него есть сестра, а потом ему пришлось торчать в крохотной комнатке, куда запер его Джованни, и после всего этого он пребывал в состоянии неприятной неопределенности. Он потерял свое место в семье, или, по крайней мере, оно сильно изменилось. Это было для него новым опытом, и достаточно тяжелым.
– Я не хочу давить на тебя, но она так долго ждала, чтобы тебя увидеть. Да, вы не знакомы, но она постоянно говорит о тебе и о Кейн. Как думаешь, ты смог бы забыть о том, что злишься на меня и дать ей шанс?
Взгляд Эммы напомнил Хэйдену о любящей матери, которую он потерял. Он вспомнил последний разговор с Кейн, когда она просила его постараться посмотреть на Эмму с другой стороны.
– Ты же не бросишь меня снова, правда? – Он снова отчаянно заплакал.
Эмма положила обе руки на его щеки.
– Когда я вышла в эту дверь, я совершила самую ужасную ошибку в жизни. Кивком она показала на дубовую дверь. – Я никогда не смогу это исправить, и это всегда будет преследовать меня, но теперь я здесь. И я никогда не уйду. Ты мой сын, и я люблю тебя.
– А как же мама?
– Я не могу говорить за Кейн, но обещаю, что мы найдем способ, чтобы Вы с Ханной могли общаться с нами обеими. Твоей сестре нужно узнать Кейн так же, как мне нужно узнать тебя. Ты чудесный мальчик, но мне хочется верить, что я смогу дать тебе то, чего не может Кейн.