Лицо ее исказилось до неузнаваемости, и она не то что бы закричала – взвыла, указывая пальцем на голову Есени, торчащую из-за забора. На ее крик из дома выбежал отец Сухана, стеклодел Надей, бледный и перепуганный. Есеня не понял, чего они так волнуются, и хотел об этом спросить, но Надей замахал на него руками и зашипел:
– Вон! Вон отсюда! Быстро! Чтоб духу твоего здесь не было!
– Чего такое-то? – все же спросил Есеня – висеть на заборе было неудобно.
– Я сказал – убирайся! – рука Надея потянулась к чугунному горшку, из которого кормили собаку.
Есеня не стал дожидаться, когда горшок полетит ему в голову. Может, зайти к Звяге? Может, он объяснит, чего на него так взъелись родители Сухана? Сухан и Звяга жили по соседству, Есеня пошел вдоль окон Сухана по улице, как вдруг услышал стук в стекло над головой – из-за закопченного стекла на него смотрела зареванная рожа товарища. Тот приложил палец к губам и начал открывать окно, стараясь делать это как можно тише.
Есеня помог ему выбраться на волю, и они бегом припустили вдоль по улице.
– Надо спрятаться где-нибудь, – запыхавшись, выдохнул Сухан, когда они оказались там, где их голосов не могли услышать его родители.
– Чего случилось-то?
– Пойдем, к Бушуюхе в сарай залезем, там нас не увидит никто… – Сухан нервно оглянулся по сторонам.
Бушуюха, старая бабка, давно похоронившая мужа и не нажившая детей, не очень заботилась о своем имуществе, и залезть к ней во двор труда не составляло. Они прокрались в ее сарай задами, и плюхнулись в старое, слежавшееся сено – после гамака на дереве, Есене оно показалось мягким и уютным.
– Ну давай, не томи. Чего там такое?
Сухан набрал в грудь побольше воздуха и хотел что-то сказать, но не выдержал и расплакался.
– Ты че? – не понял Есеня.
– Ща, погоди. Я щас. Я только…
– Да ладно, не реви… – Есеня не стал над ним смеяться – он сразу почувствовал что-то нехорошее.
– Звяга… К нему первому стражники пришли, мать моя услышала и меня в сундук спрятала. Рано утром, спали еще все, – Сухан всхлипнул и размазал слезы по щекам.
– Ну?
– Ему руку сломали. Я в сундуке сидел, окна все закрыты, я и то слышал, как он кричал… – Сухан вздрогнул, и слезы снова побежали у него по щекам, – сломали молотком – его мать моей рассказала. А потом крутили. Звяга… Ты не подумай про него плохо… он не хотел. Но ты представь себе, как это…
– Да я ничего про него плохого не думаю… – прошептал Есеня – мурашки пробежали у него по спине, он закусил губу – Звягу было жалко до слез.
– Он им рассказал, что ты к старому дубу пошел прятаться, и что сестренка тебе денег дала на дорогу, и что мать тебе велела на хутор идти к тетке.
– А ты откуда знаешь?
– Мать рассказала, – Сухан шмыгнул носом.
– А Звяга?.. Он как? Его в тюрьму забрали?
– К лекарю увели. Когда в себя пришел. Меня дома заперли, стражникам сказали, что я гуляю где-то. Но им уже не очень надо было, поэтому они не стали меня искать…
– А мои как? Не знаешь? – Есеня вдруг испугался. А что если они так же с мамой… или с сестренками…
– Откуда? Я же дома сидел, говорю, заперли меня.
– Мне надо к ним сходить, – он начал выбираться из сена, но Сухан схватил его за рубашку.
– Куда? Ты с ума сошел? Давай я сбегаю, узнаю.
– Не. А если тебя поймают? Погоди.
– Да чего им теперь меня ловить, если им Звяга все уже рассказал?
– Кто их знает, – упавшим голосом сказал Есеня, сел и обхватил колени руками. Он бы не стал признаваться самому себе, как страшно ему стало. Если со Звягой, который ни в чем не виноват, поступили так жестоко, то что же сделают с ним, когда поймают?
– Я быстро, ты тут меня подожди. Все сараи в городе они обыскивать не станут, правильно? – Сухан поднялся.