Ты не думай, раз дану — так обманщица! Служить буду на совесть, только без черного, ладно?
На последних словах смелость уже покинула Айне и конец фразы она уже пролепетала умоляющим тоном. Если правда хотя бы четверть того, что рассказывают о таких колдунах, то уж лучше б ей попасться в руки харадских работорговцев и там быстренько умереть. Да что там! Остаться тут навсегда, в этой забытой богами местности — милосердие по сравнению с прочим.
Маг же жизнерадостно захохотал.
— Образованная ты у меня, как я погляжу! Имя мое я тебе не скажу, а ярл — да, всамделишний. Среди моих титулов имеется и такой, сам император в ярлы произвел, отец ныне здравствующего. А что касательно того, что ты именуешь черным… Ну, уморила! На кой… мне такой задохлик! Да и нет в вас, дану, той стойкости, чтоб из вас стоило зомби делать. Только в жертву и приносить.
— Час от часу не легче, — только и нашлась что ответить Айне, но почему-то успокоилась.
— Ладно, остроухая. Вижу, пришла в себя? Идти сможешь? Тут, вообще-то, недалеко. И все равно куда.
Однако, встав с помощью мага, Айне вдруг обнаружила, что подлый песок то и дело старается уйти из-под ног и шмякнуть по физиономии какой-нибудь ближайшей каменюкой. С трудом увернувшись от шершавой глыбы песчаника, она вдруг обнаружила, что лежит на руках у ярла, а сам он шагает куда-то в сторону заката.
Ноша была не тяжелая, но проклятущая девчонка оказалась гибкой как ласка, и то и дело норовила то прижаться поплотнее, то ненароком скользнуть носом по щеке или жарко дыхнуть в ухо. Ох и бесстыжие ж эти дану! Поняла, что бояться нечего, и опять за свое женское коварство. Ну вот, собственно, и пришли.
Посреди каменисто-песчаного хаоса пустыни обнаружилась совсем уж неуместная скала, а в скале пещера. Небольшая, чистая, незанятая, да еще и с вязанкой хвороста в дальнем конце. А до ближайшего леса — полторы сотни лиг!
— Все равно, в какую сторону, говоришь? — Айне сидела у входа и наблюдала за процессом запекания инюдшки на костре, который ярл устроил снаружи. Иногда запахи долетали до нее, и тогда скулы болезненно сводило от голода, а в животе начинало тихо урчать. — И, готова поспорить, если придти на это место в другой раз, то здесь не окажется ни скалы, ни пещеры?
— Умненькая девочка, — маг повернулся к ней и на миг лицо его, освещенное огнем, стало мягким, а в глазах мелькнуло что-то похожее то ли на одобрение, то ли на уважение, — Соображаешь.
— Умненькая, но не… — она вовремя прикусила язычок, подумав, что не стоит гнать лошадей. Все знают — с некромансером хоть какое дело иметь — может и себе дороже выйти, ежели обманешь или ошибешься.
Он же лишь насмешливо фыркнул и принялся копаться в своей сумке, перебирая какие-то флакончики, пучки трав, заботливо завернутые в тряпицу, и вообще самого разного рода вещицы премерзкого вида и, наверное, премерзкого же назначения.
Уже почти совсем стемнело, и звезды проступили на восходе, лишь тонкая полоса светлого неба указывала, куда спряталось солнце. Вокруг еще не остыло — пустыня отдавала накопленный за день жар, но тонкое прикосновение прохлады уже чувствовалось.
Айне вздохнула всей грудью, наслаждаясь покоем и мягким, необжигающим воздухом, но какой-то тревожный колокольчик еле слышно прозвенел у нее в голове. Оглянувшись вокруг, она завопила изо всех своих пока не до конца восстановленных сил.
— Курица-то, курица!
— Какая курица? — недоуменно обернулся от сумки ярл, держа в левой руке навевающий жуть серповидный ножичек с темным полированным лезвием.