Он с самодовольной улыбкой подумал о священнике Хобарте. Слепо служащий своему неистовому богу, этот толстый фигляр готов принести в жертву собственную жизнь, если его страшный хозяин потребует этого. И насколько смешными были его оккультные возможности, раздумывал довольный Синдр, по сравнению с могуществом волшебства главы Семерки. Так полагаться на богов – удел глупых и слабых людей, в этом Синдр был убежден абсолютно.
Изображение переместилось из башни на внешнюю стену, и здесь он увидел двух человек, равнодушно стоящих на своем посту. Один из них – совсем еще молодой – задал другому вопрос. Волшебник слегка улыбнулся, когда услышал его, и довольно ухмыльнулся, узнав ответ второго стражника.
Теперь он знал то, что его интересовало: принц Корвелла на пути в Каллидирр.
С растущим интересом Баал наблюдал за драмой, разыгрывающейся над Муншаез. Когда его внимание сосредоточилось на острове, он обнаружил сердце Казгорота, которое цепко сжимал в руке его верный слуга.
Настало время, решил Баал, передать сердце тому, кто сможет лучше его использовать. С каждым часом Хобарт все ближе подходил к хранителю сердца, и это сближение делало желание бога невыносимым.
Хобарт возьмет сердце, и могущество священника возрастет неизмеримо. Хобарт обретет необходимый инструмент, а Баал получит обратно душу Казгорота. Эта мысль была для бога смерти особенно приятна.
Так Баал привел в действие свой дьявольский план – теперь только требовалось, чтобы один человек, уже почти сведенный с ума биениями сердца Казгорота, перешел последнюю грань.
И биения стали еще громче и сильнее.
КЕРАЛЛИСИН
Его величество, Высокий Король Реджинальд Карраталь, правитель Каллидирра и всех земель, где жили ффолки, столкнулся с проблемой, которая его невыносимо раздражала: большой прыщ нахально устроился у него на щеке и ни за что не хотел поддаваться попыткам короля покончить с его существованием.
Надувшись и сердито взмахнув длинными локонами, его величество отвернулся от зеркала и принялся расхаживать по спальне. Его щегольские сапожки тонули в мягких бархатных коврах, не давая возможности топнуть ногой так, чтоб все поняли, как он зол.
Король обошел огромную кровать с балдахином, двигаясь вдоль стены, завешенной шелковым занавесом, стоившим целое состояние, и с возмущением обнаружил, что снова стоит перед зеркалом; только это было еще дольше предыдущего – оно висело над его туалетным столиком.
– Чтобы вы все лопнули! – взвизгнул король и, схватив флакон с дорогим одеколоном из Калимшана, злобно швырнул его в зеркало – разбил то и другое – и снова отправился в свой поход по комнате.
– Вас что-то беспокоит, Ваше Величество? – услышал он ласковый голос колдуна.
– Как ты смеешь появляться в моих апартаментах без стука? – проворчал король, сердито щурясь на Синдра.
– Я как раз собирался постучать, но вдруг услышал шум. Беспокоясь о безопасности вашего величества, я поспешил к вам…
Голос волшебника, как всегда, успокаивал и ласкал слух короля. Он почувствовал, что стоило ему увидеть Синдра, как раздражение исчезло. Темный плащ колдуна был распахнут и под ним виднелось одеяние из мягкой ткани, расшитое золотом. Капюшон был откинут – светлые волнистые волосы обрамляли нежное, как у ребенка, лицо, на котором блуждала ангельская улыбка. Он протянул руку и погладил короля по плечу.
– Ну? – сказал король. – Зачем я тебе понадобился?
– Боюсь, ваше величество, что я принес плохие вести. С сожалением должен сообщить, что…
– Говори, мерзавец! Нечего тянуть с плохими известиями! – король подпрыгивал от нетерпения и нервно облизывал губы.
Синдр вздохнул, явно не желая говорить.
– Похоже, что узурпатор на пути в Кер Каллидирр.
– Что? – пропищал Высокий Король.