– Да, больше не люблю, – согласился он, стараясь, чтобы это прозвучало не слишком обидно. Обиженная Амалия способна испортить настроение на неделю вперед. Впрочем, как можно не обидеть женщину, заявив о том, что ты к ней равнодушен?
– Я хочу знать – почему, – сказала она приказным тоном. Потом вспомнила, что с мужем такие штучки не проходят, и поспешно добавила: – Я должна знать правду, Дмитрий. Чтобы больше не совершать ошибок. Так почему?
«Потому что ты злая, Амалия», – хотелось ответить ему. Это была та самая ужасная правда, в которую его жена наверняка не поверила бы. Она? Злая?! Какая чушь. Она ведь так чувствительна, сентиментальна, уступчива, иной раз даже щедра! Она умеет проявить нежность, сострадание и в нужный момент готова пойти на жертвы.
Однако Астраханцев нутром чуял, что это не более чем искусная маскировка, вроде умения накладывать тени и румяна, которому Амалия училась у какого-то именитого визажиста. Скрыть свое истинное лицо от человека, с которым десять лет прожил бок о бок, просто невозможно. Эгоизм Амалии был стержнем, на котором держался построенный ею мир. Позвоночником ее духовного тела. Это был не здоровый эгоизм, сладостный, как детство, а злой и жестокий, словно зверь, откормленный и выдрессированный для того, чтобы защищать хозяйку.
Астраханцев неожиданно подумал, что все женщины, с которыми ему доводилось сходиться близко, оказались той же породы. Наверное, это рок. Однажды, еще до женитьбы, подчинившись порыву, он выбрал в подруги одинокую некрасивую барышню. Почему-то ему казалось, что у некрасивых и одиноких богатый внутренний мир, а душа глубокая и чистая. Сказать, что он был разочарован, значит, не сказать ничего. Больше всего барышня походила на подколодную змею, злопамятную и завистливую. За всю взрослую жизнь Астраханцев повстречал лишь одну милую тихую даму, которая на поверку оказалась скрытой алкоголичкой и обитала в полупустой квартире, заросшей бархатной пылью. Амалию он поначалу не раскусил. А когда раскусил, они уже жили вместе и наверняка растили бы детей, если бы не ее страстное желание баловать себя и только себя, пока не упорхнула молодость.
С тех пор как Астраханцев понял, что Амалия никогда не станет его настоящей второй половиной, жизнь сделалась грустной и безысходной. Душевное одиночество сжигало его. Оно было неотвратимым, как солнце, разбойничающее в пустыне. Многие его приятели уходили от жен к другим женщинам и через пару лет чувствовали себя столь же несчастными, как и прежде. Новая страсть ненадолго озаряла их существование, словно факел, который рано или поздно гаснет, оставляя путника без ориентиров.
– Мы совершенно разные, – сказал он вслух, решив ограничиться общими словами. – Ты не понимаешь меня, а я не понимаю тебя. Мне не близко все то, что тебе нравится.
– Тебе не близко то, что нравится всем нормальным людям, – отрезала Амалия, махнув рукой и снова переместившись к зеркалу. Минута душевного общения, на которое она оказалась способна, утомила ее. – Надо подумать, как выйти из положения. Я о твоем переезде, – добавила она. – Придется тебе позвонить моей племяннице и сказать, чтобы она выметалась.
– Нет, это тебе придется ей позвонить, – непререкаемым тоном заявил Астраханцев.
Недовольно посмотрев на него, жена раздула ноздри. Они были такой же идеальной формы, как и все, чем наградил ее Господь.
– Хорошо. Сегодня я ее выселю, и завтра утром ты займешь ее место.
– Я не собираюсь бежать из квартиры, в которой живу, – отрезал Астраханцев. – И уж тем более спешно. Не понимаю, какой прок пытаться выставить меня именно сейчас? Разве я мешаю? Ведь вы с вашим физруком отправляетесь путешествовать.
– Когда мы с Виктором возвратимся из отпуска, – ответила Амалия, вызывающе поведя бровью, – то поселимся здесь.
– Да селитесь на здоровье! Вас не будет почти месяц. Этого времени мне как раз хватит. Кроме того, за один день твоя племянница не сможет найти себе новое жилье и перевезти вещи.
– Ей придется! – жестко ответила Амалия, приглаживая волосы щеткой и заправляя локон за аккуратное ушко, в которое Астраханцев в свое время так любил шептать всякие глупости. Как позже выяснилось, она едва это выносила.
– Что за блажь на тебя нашла? – Его ум, привыкший анализировать тексты и искать глубинный смысл в каждой фразе, немедленно привел его к следующему вопросу. – Что такого случится завтра утром, что я обязательно должен быть изгнан из квартиры?
– Вот всегда ты так! – раздраженно бросила Амалия, взмахнув расческой и глядя не на мужа, а на его отражение в зеркале. Отражение было хмурым. – С тобой невозможно договориться просто. Ты обязательно влезешь в печенку, будешь допытываться, допрашивать...
– Когда люди договариваются просто, они ничего друг от друга не скрывают, тебе не кажется?
– Ну хорошо, – сдалась Амалия. – Я хочу, чтобы ты освободил помещение, потому что завтра утром сюда приедет один человек.
– Ты что, сдала квартиру на время отпуска? Вместе со мной?! – изумился Астраханцев, искренне веря, что его жене ничего не стоило поступить именно так.
– Фу, ну что ты несешь! – возмутилась та. – Это всего лишь специалист, который занимается энергетикой. У жилья должна быть хорошая энергетика, ты согласен? Вот этот человек и проведет очистку. Все эти наши стычки, обиды, недоговоренности... Я не хочу начинать новую жизнь с Виктором под крышей, где мы с тобой столько ссорились.
– Амалия, мы поссорились с тобой всего лишь один раз, – напомнил Астраханцев. – Когда я пришел домой раньше времени и застукал тебя с твоим инструктором-затейником. Уверен, что ничему хорошему он тебя так и не научил.
– Фу ты, ну ты! Конечно, мы же профессор, имеем дело с высокой литературой!
– Образование как-то дисциплинирует. Приучает быть разборчивым.
– Хочешь сказать, я кинулась на первого попавшегося мужика?! – Амалия раскраснелась, почувствовав себя в своей стихии.
В юности она играла на сцене любительского театра и до сих пор считала себя потрясающей актрисой, которой отлично удаются страстные монологи.
– Да что ты! – насмешливо возразил Астраханцев. – Я уверен, что ты тщательно прицеливалась, прежде чем накинуть аркан на Виктора. Вероятно, у него отличное резюме.
– Ты просто злишься. Несколько лет я искренне пыталась спасти наш брак. Не знаю, что нужно было сделать, чтобы ты стал нормальным мужем!
«Нужно было просто любить меня», – подумал Астраханцев, а вслух сказал:
– Давай не будем кричать, хорошо? А то твоему специалисту придется разгребать тут целую кучу всего. – Он знал, что, если его жена приняла решение, изменить ничего не удастся. Придется идти на компромисс. – Значит, он приедет завтра, верно?
– Да. И это не он, а она, – ответила Амалия, облизав губы. Гнев ее быстро угас, как всегда бывает с поддельными страстями. – Ее зовут Люда. Она подруга моей подруги из Питера.
«Наверняка какая-нибудь шарлатанка, – решил Астраханцев. – С кучей тараканов в голове. Поклонница Стивена Кинга, окончившая ускоренные курсы НЛП». Он представил себе тридцатилетнюю ведьму с распущенными волосами цвета битума, хрипатым голосом и обкусанными ногтями. На руках у нее непременно целая куча серебряных колец с недорогими камнями.
Впрочем, нет. Амалия с ее склонностью к внешнему лоску ни за что не доверилась бы такому специалисту. Скорее всего, подруга ее подруги – модный психолог с двумя высшими образованиями. А то и с тремя. Она пишет концептуальные статьи в хорошие журналы, возможно, даже ведет собственную колонку, вылущивая для читателей зерна здравого смысла из вороха тайных знаний, к которым считает себя причастной. Женщина, существующая в мире эклектики: знает йогу, фэн-шуй, умеет очищать энергетические каналы и делать массаж, который восстанавливает тонкое тело, рекламирует гирудотерапию и биотическую медицину. Носит одежду дорогих, но малоизвестных марок, раз в неделю посещает спа-салон и использует мужчин только как сопровождающих на званые вечеринки. Она свежа, не признает косметики и с утра до вечера ходит со стеклянной улыбкой Диты фон Тиз.
Ему стало интересно, какова она на самом деле. Он даже почувствовал азарт, словно утомленный игрок, бросивший на кон последнюю фишку.
– Ладно, договоримся так. Пусть твоя экспертша по энергетике приезжает, я не против. Не буду ей мешать. Я даже могу уйти из дому на то время, пока она станет заниматься, так сказать, ассенизацией.
Амалия шумно дышала, но молчала. Вероятно, обдумывала предложенный вариант.
– Хорошо, я предупрежу ее, что ты здесь, – наконец заключила она. – Хотя я надеялась, что Люда приедет в свободную квартиру и очистит ее целиком и полностью.
– Боишься, что, после того как она ее очистит, я снова загажу все вокруг своей ужасной энергетикой? – поинтересовался Астраханцев ехидно.
– Что-то в этом роде, – бросила его жена через плечо. – Виктор сейчас поднимется за вещами. Если не хочешь с ним встречаться, иди в свой кабинет.