Я промолчал.
Можно было, конечно, попытаться спорить. Но зачем?
– То есть ладно, – сказал я вместо этого. – Горбовскому ты не веришь. А кому веришь?
– Тебе. Есть еще несколько человек в вашей структуре, но к ним я еще не обращался, – Егор полез в карман висящего на соседнем кресле плаща, достал горсть кристаллов, аккуратно выложил их в ряд на столешницу. – Тут все есть. И это, и другие моменты. Я накопал много информации…
– И ты мне все это оставишь?
– А у меня нет другого выбора. Но ты не стал спорить со мной не потому, что согласен. Я ведь понимаю. Да и мои выводы – это всего лишь интерпретация некоторых фактов. Я не могу обработать все факты, не получается картина, в которой каждый фактик ложится в канву. И я неизбежно заполняю фактологические прорехи своим воображением. Или затыкаю другими фактами, не подходящими поначалу, но тщательно мною обработанными. Потрясающая интуиция Горбовского – интуиция или знание? Я выбрал – знание. Ты можешь выбрать – интуиция. Я дополню свою версию тем, что его теория самого доброго решения основывалась только на личном мнении Леонида Андреевича, а ты – еще что-нибудь. И будем спорить.
– Не без того.
– А ты что-нибудь слышал об операции «Тайфун» на Саракше? – Егор потер переносицу пальцами. – Доводилось?
– Нет. Не моя специфика. И Саракш – это не Комкон, это Прогрессоры. И Сикорски там работал по линии Прогрессоров…
– Я знаю. И операцией «Тайфун» руководил также он, – Егор осторожно провел кончиками пальцев по кристаллам, легонько толкнул один из них. – Вот здесь. Я мог бы все тебе показать, но у тебя будет время все тщательно изучить. Оценить мои интерпретации. Сикорски был резидентом, ты это знаешь, и каждое его движение фиксировалось специальной аппаратурой. И первый разговор Странника с Каммерером, тот, что после драки… Ты не знаком с этим, да и неважно. Неважно. Много материалов я просто не включил в свой архив. То, как Сикорски убивает лично, как отдает приказ убивать. Все это видели на Земле десятки и сотни людей, но никто не поставил это Страннику в вину. Имел право и даже был обязан, наверное. Но вот разговор после драки… Его не вырезали и не стерли, попробовали бы они стереть кусок материала, хронометраж которого отражен в нескольких отчетах и аналитических материалах. Всего несколько фраз – я цитирую по памяти, могу ошибиться. «Странник – Маку Симу: Обычно нам удается сбивать субмарины с курса, так что до побережья доходят только единицы. Но на этот раз они готовят армаду… Я рассчитывал на депрессионное излучение, но теперь их придется просто топить…» Конец цитаты.
– И что? – спросил я, совершенно искренне не понимая, что его так напрягло.
– Снова вопрос в терминологии. Топить субмарины – дело благое. Почему топить субмарины, а не жечь танки Легиона – я не совсем понимаю. Да, конечно, парни с Архипелага те еще мерзавцы, но… И нужно принять чью-то сторону, чтобы не совсем уж со стороны вмешиваться. Местные кадры, потом, насколько я знаю, влились в наши группы, сотрудничали. То есть – топить субмарины. Чисто, корректно. Поищем другие термины? И глянем, не позволят ли они нам интерпретировать все это как-то иначе. Субмарина – экипаж – люди. Топить субмарину – убивать людей. Топить армаду – топить много субмарин – убивать много людей. Армада – это сколько, по-твоему? Не десять? Не двадцать? Сто – это армада? Боюсь, в этом случае Странник сказал бы – сотня. Армада. Островная Империя вполне могла отправить и тысячу субмарин. Для простоты счета, скажем, пятьсот и по сотне человек экипажа на борту. Пять тысяч человек. Это минимум. Убить пять тысяч человек. Понимаешь? Не топить армаду, а убить пять тысяч человек.
– Я понял, понял, – пришлось его одернуть, иначе он говорил бы и говорил об этих пяти тысячах. – Пять тысяч человек.
– Кто их топил и какими средствами?
– Жители страны Неизвестных Отцов, так это называлось, кажется? Вот они и должны.
– То есть землянин, резидент говорит в разговоре с землянином «мы», имея в виду местные власти, армию и флот? Что-то в этой гипотезе есть, в обсуждениях по этому поводу во время закрытой конференции Прогрессоров об этом говорили. Я в это не верю, единственный способ борьбы с белыми субмаринами – стрельба из танковых пушек, не слишком эффективная стратегия. Совсем не эффективная. Там еще что-то бормотали о катерах береговой обороны. Пусть их. Эта интерпретация фактов тоже имеет право на существование, но я люблю искать информацию. Обожаю проводить перекрестные проверки. В тот же период Комкон-1 отправляет запрос на семьдесят пять патрульных субмарин, того типа, на котором работает Океанская Охрана и китопасы. Семьдесят пять субмарин для проекта «Ковчег». Мы понимаем, что проект «Тайфун» – это для Саракша, отражения и уничтожения армады, а «Ковчег» – это вовсе даже наоборот, для спасения целой цивилизации. Для удобства транспортирования субмарины отправляются в виде механозародышей. Космолетчики указывают маршрут транспортника, для экономии ресурсов сто механозародышей (округлено на случай дефекта при прорастании и прочих форс-мажоров) отправляются на регулярном корабле до Саракша.
– И субмарины выгрузили на Саракше?
– Нет. Упоминания об этом нет.
– Вот видишь.
– Зато есть упоминание, что в результате сбоя программирования в тот же период производитель механозародышей сообщил о браке в полусотне патрульных субмарин. То есть мог накопиться излишек, который и выгрузили, с учетом резервных от «Ковчега», на Саракше. – Егор снова тронул кристалл кончиком пальца, словно напрямую считывал с него информацию. – Один нюанс. На «Ковчег» было командировано в качестве инструкторов по эксплуатации патрульных субмарин всего пятнадцать человек. Плюс пять инженеров-эксплуатационщиков.
– А на Саракш нужно было прислать, скажем, пятьдесят патрульных субмарин Океанской Охраны. С пятьюдесятью как минимум пилотами для этих субмарин. Есть в твоем архиве фамилии этих людей?
Пауза.
Трещат дрова в камине. Шумит ливень за окном.
– Нет. Списка командированных – нет. Если кого-то из патрульных и китопасов и отправляли… убивать людей, то в документах это не отражено. Но зато в тот же период количество работников Океанской Охраны, отправившихся отдыхать за пределы Земли, увеличилось на несколько процентов, что приблизительно дает что-то около сотни человек. Сверх обычного количества. Плюс изменение графиков отпусков у тридцати патрульных. Плюс… – Егор вздохнул и скрипнул зубами. – Через месяц. Через тот самый проклятый месяц, который оставался до начала вторжения и операции «Тайфун», пять человек погибли во время отпуска на Пандоре, семь человек получили серьезные травмы, в том числе и баротравмы, и в течение последующего года трое погибли на Земле, при обстоятельствах, не исключающих самоубийство.
– Это еще почему? При чем здесь самоубийство? – вырвалось у меня.
– Полагаешь, все смогут спокойно принять… жить с воспоминанием о том, что своими руками убили несколько сотен человек? И уже не ради землянина, не ради своего близкого, а по приказу своего руководства, защищая одних инопланетян от других, – Егор взглянул мне в глаза, я не выдержал и отвернулся.
Егор ждал.
– Полагаешь, Совет мог санкционировать массовое убийство? При нашем технологическом преимуществе, это было именно убийство, – сказал я, чтобы не молчать. – Это невозможно. Совершенно невозможно!
– Возможно. Все возможно, если подобрать правильную терминологию и верно интерпретировать. Можно говорить о случайном попадании парня из ГСП на Саракш. Он совершенно случайно ткнул пальцем в звездный каталог и попал именно в ту планету, на которой работала агентура Земли. Конечно, случайно. И совершенно случайно этим пареньком оказался Максим Каммерер, обладатель не самого распространенного среди землян набора физических и эмоциональных качеств.
– Ну, это ты уже притянул за уши!
Специально обученный Максим Каммерер высаживается на планету, чтобы убивать, взрывать и подстегнуть Сикорски… Чушь. Кстати, а ведь несколько лет назад на юбилей Каммерера пришло поздравление с пометкой «Зачесть вслух» и, как рассказывали ребята, с содержанием очень похожим на тот бред, который только что изложил Егор Старосветов. Письмо было электронным и, повеселив именинника, заодно продемонстрировало одну замечательную брешь в системе конфиденциальности информационной сети Управления.
– Так это ты прислал то письмо?
– Я. Говорят, Каммерер очень смеялся, услышав текст?
– Смеялся? Он дико ржал, парни говорили, что ни разу не видели его в таком состоянии.
– А второе письмо? – спокойно поинтересовался Егор.
– Было одно письмо. Парни из его группы говорили, что одно.
– Было два. Первое – очень веселое. А второе… Второе звучало приблизительно так… прошло уже десять лет, я мог подзабыть. Значит, так: «А вот теперь, когда виновник торжества закончил смеяться, пусть он сообщит, почему во время драки с уличной бандой он убивал. Не обездвиживал, не отключал, а именно убивал?» И, насколько я знаю, Каммерер смеяться перестал. И, насколько я знаю, попытался найти отправителя. Безуспешно, но тем не менее…