– Мы сами – будущие агрономы.
Этот человечек, оказывается, не только грубиян, но и большой хвастунишка.
«Сами» да «сами»! Подумаешь, какой герой! Сорняки рвать всякий дурак сможет. А вот есть ли у тебя диплом агронома? То-то и оно, что нет!
Я молча пошёл дальше и вскоре наткнулся на поле, сплошь усеянное рыжими дынями и полосатыми арбузами. А невдалеке зеленели грядки с луком и помидорами. Вот помидоры так помидоры: каждая с мою голову!
Я прошёл через виноградник (по пути попробовал двадцать два сорта винограда!) и вышел к какой-то загороженной деревянным забором площади. За забором кудахтали и кукарекали сотни белых кур и петухов. Кругленькая, как тыква, девчонка кидала им из плетёной корзиночки зерно и сладким голоском пела:
– Тю-тю-тю!
Ишь ты, растютюкалась! Не любит, видать, яйца – раздобрела-то как!
– Эй, девочка, чьи это куры?
Девочка молча вынула из кармана варёное яйцо, очистила его, сунула в рот и только потом обернулась ко мне:
– Наши… Чьи же ещё?
– А куда ты яйца деваешь? – решил я съязвить.
– В школу сдаю. Ребятам на завтраки.
– Гм-м… А всем ребятам достаётся? Даже двоечникам?
– У нас таких нет и не будет.
– А вдруг появятся, тогда что?
– Послушай, иди-ка ты своей дорогой, болтун, – махнула рукой Тыквоподобная и сунула в рот ещё одно яйцо. – Ты мне всех кур распугаешь…
– Послушай, девочка, – сказал я, стараясь быть как можно вежливее. – А зоотехник вам не нужен?
– Зачем он нам?
– Буду указывать вам, что, как и когда делать.
– Спасибочки! Таких у нас и без тебя хватает. – Тыквоподобная отвернулась и что есть силы заорала: – Тю-тю!
У неё был такой пронзительный голос, что я зажал уши – и ходу! Остановился только у больших деревянных ворот. На голубой доске было выведено белыми буквами:
Значит, у них ещё и своя ферма есть. Кто знает, может, здесь повезёт?
Я тихонько отворил ворота и вошёл во двор фермы. В стойлах со скучающим видом жевали сено восемь коров, в углу похрюкивали четырнадцать и не жирных и не тощих свиней. А три козла, что бродили возле коров, те вообще еле передвигали ноги.
Кроме животных, здесь ещё был человек, мальчик с шишковатым лбом. Он старательно соскребал с земли навоз и делал вид, что не замечает меня.
– А где же овцы? – спросил я деловым тоном.
– Овцы на пастбище.
– А кролики? Они тоже на пастбище? Шишколобый пропустил мимо ушей мою шутку, но решил, видать, меня поддеть:
– Кроликов мы держим подальше от ослов.
– Такой анекдот я давно слыхал, – сказал я и опять спросил: – А почему у вас всего три козла?
– Во-первых, это не козлы, а козы. А во-вторых, чего это ты ко мне пристал? Говорят же тебе, что козы и овцы на пастбище!
– Значит, я глухой, раз ты сказал, а я не слышал. Мне подумалось, что козы ваши заболели и передохли. Телят, телят ваших тоже не видать, а, дружище?
Шишколобый в сердцах махнул рукой, взял веник с ведром и пошёл к свинарне.
По дороге он обернулся и показал мне язык.
– Убери свой длинный красный язык, пока я его не вырвал!
Мальчишка удивлённо остановился:
– Это мой-то язык?
– Вот именно!
– Твой бы надо вырвать. Слишком много чепухи мелет. – Он ухмыльнулся и добавил: – А вообще-то лучше бы ты взял да помог мне.
– Ну что ж, это мы запросто! Я вмиг стянул с себя новенькую свою рубашку и закатал штанины.
– Показывай, что делать.