— Значит, ты ту адифицию не помнишь?
— Нет. Говорю же, много их было.
Что ж, придется искать между Алезией и Бибракте. Методично обследовать каждую заброшенную усадьбу, не тысяча же их там и даже не сотня. Десятка два от силы.
О! Может, центурион что-то помнит? Он же командир, начальник, ему по должности положено знать больше всех.
— Как там ваш центурион, Марк Сульпиций?
— Собирается в Рим, — хмуро отозвался Юний. — Завтра с утра отправляется.
— В Рим?
— Да. Жаждет приобрести там какую-то важную должность. Получит, не сомневаюсь — Цезарь везде расставляет своих людей, тем более таких известных, как Марк Сульпиций Прокул. Он ведь стал очень популярен после игр на сатурналиях. Знал что делал.
— Так-та-ак… — Гладиатор задумчиво посмотрел вдаль. — А тессарий ваш, Луций, тоже в Рим едет?
— Нет, — засмеялся юноша. — Кто его туда позовет-то? Опытные воины и в легионе нужны.
Тогда вся надежда на Луция — хотя что может запомнить туповатый служака-сержант?
А впрочем, люди прежних эпох были внимательны к деталям и памятливы. Когда навигаторов и даже простых карт с компасами не существует, поневоле научишься сам ориентироваться и запоминать. Вспомнить бы подробнее, что происходило на той вилле, чтобы свидетелям было легче воссоздать в памяти остальное. Но что там случилось — да ничего! Ну, выскочил из эргастула как-то чудной галл, ну, схватили его… Эка невидаль.
А вот в той усадьбе, где ночевали в первый раз после этого — совсем другое дело! Тут и оргия, и девчонка ранила командира, а сам Виталий сорвался в побег — столько происшествий кто-нибудь да вспомнит. Отсюда и нужно плясать.
— Ладно, пойду я. — Велит запахнул плащ поплотнее. — Вечером, может, еще загляну.
— Постой… — Гладиатор придержал его. — А помнишь, я от вас чуть не убежал? Еще там всю ночь пировали, притащили пленниц…
— А-а-а! — Вспомнил наконец, вспомнил. — Девок-то на всех не хватило, и Коморий… Да-да…
— Где это было-то?
— Точно не скажу, но… — Юний задумался. — Слева от дороги между Алезией и Бибракте. Где-то на полпути.
— Но у дороги, точно?
— Что же мы, оврагами, что ли, шли бы? А ты чего спрашиваешь — память отшибло? Не помнишь, где раньше жил?
— Вроде того…
Простившись с Каллидусом, Виталий вернулся во двор — пора уже было выгонять Браста, и так мальчишка загостился.
— Эй, эй, парень! — Тевтонский Лев помахал рукой.
Парнишка обернулся — к этому времени он беседовал с Германским Ветром. Наверное, расспрашивал о совершенных на арене подвигах.
— Все, пора уже.
Кивнув собеседнику, «винный мальчик» послушно побежал к воротам. Обернулся, дожидаясь, когда отворят калитку, благодарно тряхнул головой. Тоже еще — фанат.
Вечером, когда стемнело, Тевтонский Лев, как обычно, отправился в доходный дом к Валерию. Охранники привыкли к его почти ежедневным визитам, да и ланиста данное не так давно распоряжение не отменял: Виталия пропустили беспрекословно.
Миновав расположенную на первом этаже таверну, уже заполненную шумными посетителями, Беторикс остановился у лестницы, поманил хозяйского служку Тита:
— Сбегай к Валерию, доложи. На вот.
В шустро подставленную ладонь улегся латунный дупондий.
— Слушаюсь, мой господин! Сейчас, живенько сбегаю.
Мальчишка умчался вверх по лестнице, Виталий терпеливо ждал: являться к жильцам без предварительного доклада здесь было не принято. Валерий, конечно, был человеком простым, но совершенно незачем его унижать без особой на то надобности. Да и хозяин доходного дома тоже такое своеволие не одобрил бы.
Гость ждал уже минут пять, а Тит все не возвращался. Не выдержав, Виталий выбрал подходящий момент, когда хозяин отлучился в погреб, и живо взбежал на третий этаж.
И сразу же услыхал жалобный плач, сопровождаемый характерными звуками, будто кого-то бьют.
— Куда?! — От стены отделилась чья-то тень.
Не раздумывая, гладиатор ударил на голос — попал кому-то в скулу, перепрыгнул покатившееся вниз по лестнице тело, с разбега врезал ногой по двери. Со звоном отлетел засов, створки распахнулись…
Здесь тускло горел светильник, и было хорошо видно, как трое незнакомых амбалов с явным удовольствием мутузят бедолагу ланисту, швыряя его от стены к стене. В углу, держась за щеку, тихонько хныкал Тит.
Виталий сразу же нанес удар одному, второму, пригнулся, пропуская над головой здоровущий кулак, похожий на пушечное ядро.
А вот уже сверкнул клинок!
Молодой человек тут же выбил его ногой, подхватил, отскочил в угол, как раз туда, где плакал слуга.
Озлобленные амбалы, бросив ланисту, словно пустой мешок, повернулись к незваному гостю. Один сжимал кинжал, второй — гладиус, но такой же теперь был и у Беторикса.
Третий, тот самый, что оказался без оружия, схватил за ножку изящный обеденный столик. Все трое приближались молча, с улыбками на лицах, и в их молчании таилась угроза.
Ишь ты, придурки. Столиком решили по башке долбануть? Но из него даже щита толкового не выйдет, не говоря уж о чем-то более серьезном.
Выставив вперед правую ногу, Виталий неожиданно подбросил меч и ловко его поймал.
— Я — Тевтонский Лев! Гладиатор. У вас очень немного времени, чтобы уйти отсюда живыми.
И, еще не договорив, совершил молниеносный выпад! На левой щеке одного из амбалов зазмеилась кровавая рана… Даже столом не успел прикрыться, идиот.
А клинок уже снова сверкнул, безжалостный, словно змея.
— Ну? Вы еще здесь?
Вся троица вихрем пронеслась мимо, не тратя времени даже на ругань и угрозы будущих расправ.
— Ох и вовремя же ты явился, дружище Беторикс! — Постанывая и держась за печень, ланиста подполз к ложу и уселся. — Светильники мои разбросали, твари. Столик хотели сломать.
— Ты сам-то как? — участливо осведомился гладиатор.
— Да цел. — Ланиста страдальчески скривился. — По морде даже ни разу не двинули — по почкам все били, в печень… о-ох. Ты-то как, Тит?
— Жив! — Парнишка шмыгнул носом и улыбнулся. — Я только хотел спросить, только заглянул… А они мне сразу в морду. Так, слегка, но все равно больно!
— Заглянул, говоришь? — Виталий присел на корточки. — А что, на лестнице никого не встретил?
— Нет, никого.
— Их тут четверо было, — пояснил ланиста. — Потом уже один вышел, после того как ударили Тита.
— Понятно. — Тевтонский Лев подмигнул парнишке. — Ладно, иди работай, хозяин там тебя заждался. А мы посидим. Слышь, Валера, вино-то у тебя осталось?
— Ну, было. Да эти гады кувшин опрокинули — чувствуешь, пахнет? Эй, Тит… Вина принеси и пожевать что-нибудь, ладно?
— Слушаюсь, господин.
Парнишка вернулся быстро, как и положено вышколенному кабацкому служке, надеявшемуся на щедрые чаевые. И не зря надеялся — ланиста кинул дупондий.
А два дупондия — это уже сестерций! Курочка по зернышку клюет, повезло сегодня парню — подзаработал. А что морду разбили, так это дело житейское, особенно когда живешь при кабаке.
— Ну? — Хлебнув вина, Виталий с интересом взглянул на ланисту. — Давай, Валера, колись: что за наезды? Бизнес хотят отнять? Что за народ беспредельничает?
— Ну, Беторикс, дружище, — поморщился Господин Ну. — Вот теперь то же самое, но по-латыни! О чем ты говорил?
— Спрашиваю, кто это на тебя наехал?
— Никто не наезжал, я же не под колесницу попал на улице! Сам же видел, что тут было!
— Напал, говорю, кто?
— Одни боги знают.
— Ага. — Наполнив кубки вином, гладиатор устало вытянул ноги. — Ты давай-ка не крути, Валера. Как-никак, а мы теперь с тобой в одной лодке. Что случилось-то? Вот так, ни с того ни с сего, никто врываться не будет, тем более по печени бить. Значит, есть причины.
— Ну есть, — согласно махнул рукой собеседник. — Я ж тебе говорил как-то про эту суку Манлия. Манлий Кудесник — его парни это были, точно. Правда, не назвались, но я ведь не дурак, все и так понимаю.
— И чего этот Манлий хочет?
— Ясно чего! — Ланиста сплюнул прямо на ковер. — Школу мою под себя подмять — вот чего. А связи у гада этого есть, теперь вся надежда на Марка Сульпиция.
— Боюсь тебя огорчить, — с сожалением покачал головой Тевтонский Лев, — но господин Сульпиций завтра в Рим отъезжает. На какую-то хорошую должность.
— Что ты сказал? — Валерий нервно дернулся, едва не расплескав вино.
— Что слышал! Юний приходил, вот и принес эту новость. Тебя хотел видеть, да…
— Юний врать не станет, — вздохнул Господин Ну. — Мой друг все-таки. Значит, и впрямь центурион уедет… А я-то, дурень, гадаю, с чего бы это Манлий так обнаглел?!
— А почему его Кудесником прозвали?
— А пес его знает! Веришь, даже не интересовался. Ну, гад… Ну, сволочь, с-сука полосатая!
— И что теперь делать? По-моему, надо давать отпор.