Свечки были целехоньки, и даже комнатный фейерверк, горевший
вчера, сегодня был как новенький! Будто он не трещал ночью и не сыпал золотые звезды.
Только одна ставня криво висела на петле, замок был весь исцарапан, а колечки расшатаны. Бабушка Дуня сразу заметила это и даже побледнела.
— Неужто воры пытались взломать замок? Хорошо, что им не удалось! Уж не ты ли, пес, их напугал? Вот молодчина, спасибо тебе!
Артемон вилял хвостом и смотрел в глаза бабушке Дуне, словно он и в самом деле спас ларек от воров. Бабушка Дуня погладила его и дала ему ломтик колбасы из своего завтрака. Он улегся за прилавком у ее ног.
Бабушка Дуня достала маленькие гвоздики, клей, бумагу, тонкую веревочку и принялась чинить самолет.
Прохожие сновали мимо — кто спешил на службу, кто торопился по своим делам. Покупателей пока не было.
Вдруг под сводами рынка появился толстый нарядный гражданин в гороховом костюме, в таких широких штанах, будто на каждой ноге у него была надета юбка. На затылке у него торчала шляпа с перышком, а через плечо висела блестящая желтая сумка с серебряными буквами К.Б.О.Б.
Он шествовал, заложив руки за спину, и посматривал вокруг так важно, будто ждал, что сейчас купчики выглянут из своих лавок, станут кланяться в пояс и зазывать его к себе.
«Вот так ферт! — подумала бабушка Дуня. — Видно, барин из прежних!»
А «барин» подошел к ее ларьку, стал, расставив ноги, и принялся глазеть на игрушки. Глаза у него были выпуклые и злые-презлые, рот — как щель у почтового ящика, а нос — лиловый!
«Ну и лицо!» — подумала бабушка Дуня, но вслух ничего не сказала: она была очень воспитанная.
А мальчики переглянулись — держи ухо востро и не жди добра от этого «барина»! Что понадобилось такому франту в игрушечном ларьке?
Вдруг «барин» снял свою шляпочку, поклонился и сказал:
— Мое почтение, госпожа купчиха!
Бабушка Дуня удивилась — что это он говорит? — но ничего не ответила. Тогда он шагнул к прилавку и крикнул ей прямо в ухо:
— Оглохли вы, что ли? Я с вами говорю!
Бабушка Дуня даже вздрогнула и руками всплеснула.
— Это я — госпожа? Это я — купчиха? Да вы с какой стати ругаетесь, гражданин?
— А кто же вы такая, если не купчиха?
— Кто я такая? Я работник торговли, не видите, что ли? Я не жульничаю, не обманываю народ, не набиваю себе карманы, как прежние купцы! Я получаю зарплату, а выручку сдаю государству. А оскорблять меня вы права не имеете!
Покраснела бабушка Дуня, седые волосы у нее растрепались, — вот как она рассердилась! «Барин» опешил, попятился и, глядя на нее, разинул рот. Мальчики подумали: «Так ему и надо, противному франту!»
— Ишь что вспомнили! — продолжала бабушка. — У нас ни купцов, ни господ и в помине нет! Будь они неладны!
— Ну, извините меня, я не знал... — пробормотал «барин», вертя в руках свою шляпочку. — Я только хотел купить у вас игрушки!
Если человек извиняется, как его не простить?
Бабушка Дуня пожала плечами и сказала:
— Покупайте, если хотите! Никто вам не запрещает! — А сама занялась починкой самолетика.
«Барин» опять поглядел на нее, будто он никогда таких продавцов не видел, и повернулся к игрушкам. Вдруг глаза у него сверкнули, он подался вперед, рука дернулась к прилавку...
И тотчас же Буратино грохнулся навзничь вместе со своим стулом, а Пьеро повалился набок и так стукнулся головой об стол, что самоварчик подпрыгнул. И тотчас же из-под прилавка выглянула черная собачья морда с горящими глазами и зарычала.
Они узнали Карабаса, хоть он и был без бороды!
— Осторожнее, гражданин! Какой вы неловкий! — сказала бабушка Дуня, подняла кукол и усадила их по-прежнему. А пуделя погладила по голове, чтобы успокоился.
«Барин» покраснел и задохнулся от волнения.
— Я куплю этих кукол! Берите за них, сколько хотите! Только дайте их мне поскорее!
Тут у Буратино душа ушла в пятки, а Пьеро весь помертвел.