Отстранивший сержанта в сторону командир мучительно сглотнул, с хрустящим звуком шагнул вперед и резко остановился. Нагнувшись, поднял с пола маленький металлический цилиндрик, бросил мимолетный вопросительный взгляд на Синцова, скомандовав:
– К бою! Рассредоточиться!
Скобленко и Баранов с точностью повторили действия Кицелюка, щелкая предохранителями и лязгая затворами. Сержанты метнулись к стенам, прицеливаясь в разные стороны, а держащий наготове пистолет Шелестов, не глядя на инженера, протянул ему поднятый с пола предмет.
– Похоже, Вениамин Константинович, вы не зря взяли нас с собой. Что-то из ряда вон выходящее произошло. Мы только что пришли, а уже три трупа обнаружили. И это не просто трагически, а явно насильственно погибшие люди. От чего – пока сказать сложно, но совершенно точно, что здесь стреляли.
Синцов опасливо взял двумя пальцами блеснувшую медью пистолетную гильзу и рассеянно пробормотал:
– Но… в комплексе вооружен только охранник, находящийся на минус четыре. Там… Где часы у лифта…
– А наверху?
– Да. Еще охранник на входе в здание.
– Вот, значит, кто-то из них и стрелял. Только в кого? По этим телам, – старший лейтенант указал на трупы, – на глаз невозможно определить, по крайней мере – пока, от чего они погибли. Нужна экспертиза. Степа, – обратился Шелестов к Кицелюку, – берешь Баранова, и на проверку этажа. Скобленко – в прикрытии.
Кивнув, сержант поманил за собой Вовку и с оружием наизготовку медленно двинулся по коридору, осторожно заглядывая в помещения. По мере приближения к центру усилился шипящий звук, но уже ясно виделся его источник. Одна из идущих высоко по стенам труб оказалась пробита, и из нее наискосок вырывалась сильная струя пара, собирающегося под потолком белыми клубами. Вместе с водяным шлепком под ребристой резиновой подошвой защитного костюма хрустнуло, по кафельному полу перекатился небольшой предмет. Вован оступился, затормозил, едва не проехав и не потеряв равновесие, обдал брызгами впередиидущего Кицелюка.
– Аккуратнее. Я ж тебе говорил, что надо уметь все замечать, – пробормотал сержант, – особенно куда ступаешь…
Баранов убрал ногу и пригляделся: на полу валялось несколько пистолетных гильз.
– Так их же сразу не разглядишь через эту воду…
– Ты слышал, что знание – сила? Если стреляли, значит, гильзы валяются… А герметичность ОЗК не вечна, наступишь куда неловко и пиши пропало. Наберешь в одежду водички, да еще и радиоактивной.
– Я понял, товарищ сержант. Буду осторожнее.
– Ну, вот и ладушки. Смотри внимательнее. А вообще, странно это все… В кого или куда стреляли? – Кицелюк осматривался по сторонам, выискивая на стенах отметины от пуль. – Словно и правда ты как в воду глядел, когда о диверсантах обмолвился…
– Думаете, нападение произошло на лабораторию? А тогда авария на Станции – совпадение?
– Кто знает… Может, все в куче и организовано. Вот поэтому и будь бдителен. Только трупы почему так выглядят, словно их кромсал кто?.. – громила-сержант повел стволом автомата в сторону раздавшегося из ближайшего помещения частого шлепанья по мокрому полу, потом замер в недоумении и прицелился, выдавив сквозь зубы: – Эт-то еще чт-то за…
Вован сделал пару осторожных шагов вбок и вздрогнул от неожиданности, приподняв автомат.
– Ох, е-о-о…
Из дверного проема на них взирала, щерясь рядом кинжальных зубов, остроносая морда зверя, покрытая рваными слипшимися клочками шерсти, перемазанными сгустками крови.
– Ничего себе… – голос Кицелюка даже через защитную маску респиратора выдал дрожь. – Это у них тут, что, подопытные крысы такие? Впервые вижу столь огромную. И главное – не белого цвета…
– А что, лабораторные крысы только белые бывают?
Невиданный по величине грызун, едва ли не выше бультерьера в холке, внимательно всматривался в стоящих перед ним людей, медленно пригибаясь к полу. Пауза затянулась, воздух словно накапливал в себе заряд собирающейся вот-вот разразиться грозы. Острый мускусный запах ударил в ноздри через несколько фильтрующих слоев маски. Показалось даже, что вкупе с ним чувствуется и свежесть озона. Не зная, что предпринять, Баранов содрогнулся всем телом еще раз, поняв, что через мгновение ему придется стрелять в живое существо. Перед глазами мелькнули проводившиеся в учебке полигонные тренировки. Но тогда он выпускал короткие очереди по фанерным мишеням, обшитым жестью, а сейчас в прицеле автомата двоилась крысиная морда, поблескивающая почти черными выпуклыми пуговицами глаз. На ходящем из стороны в сторону носу вздрагивали торчащие с боков жесткие струны усов. «Ужас, скользящий на крыльях ночи», – мелькнула где-то услышанная фраза.
А Степан все не торопился открывать огонь. Скорее всего, надеялся, что зверь, привыкший к людям, просто шмыгнет вглубь комнаты. И поначалу крыса, к облегчению напарников, слегка развернулась в обратном направлении, но неожиданно, издав громкий писк, резким скачком бросилась на стоящего впереди Кицелюка. Тот почему-то стрелять не решился, а махнул с оттяжкой автоматом как дубинкой. Раздался ощутимый хруст, писк оборвался, зверь от увесистого удара изменил направление полета и со всего маху врезался в стену, с дерганием шлепнувшись на пол.
– Убил?!.. – Вовка, поймавший порцию адреналина, трясся всем телом. Ствол автомата в его руках прыгал из стороны в сторону. – Ничего себе подарочки…
– Уф-ф… – тоже дрожащий сержант, нагнувшись, поднял бездыханную тушку крупного грызуна за почти полуметровый хвост. – Мало того, что сама большая, так еще и зубы прямо акульи… Ты посмотри только, – он повернул к подчиненному мертвую крысу, из носа которой потекла багровая тягучая струйка. – Мутант мутантом, не иначе!..
– Степа, что там у вас? – раздался в гарнитуре взволнованный голос Шелестова.
Кицелюк развернулся в обратном направлении, подняв вверх руку с автоматом:
– Все нормально, командир. Двигайте за нами. Тут, похоже, у лаборантов подопытные животные разбежались. Я таких страшилищ еще ни разу не встречал…
– К-каких ст-трашилищ? – тут же среагировал Синцов. – Нет у нас никаких страшилищ! У нас только мыши на минус первом этаже…
– А вот! – сержант, все еще держащий за хвост убитого зверя, показал его остальным членам группы.
– Вы что, Степан?! – взвизгнул боязливо ученый. – У нас в лаборатории таких тварей отродясь не было…
– А откуда тогда эта взялась? Из воздуха? – Кицелюк саркастически усмехнулся.
– Н-не знаю…
– Да все-то вы не знаете, Вениамин Константинович! – настала очередь возмутиться старшему лейтенанту. – Чем дальше мы с вами идем, тем больше непоняток и странностей. Хотя сегодня странностей хватает с избытком и без этого. Вода же откуда-то идет! – Шелестов слегка пристукнул широкой подошвой костюма химзащиты по полу, отчего в разные стороны полетели брызги.
Словно не замечая всего сказанного, Вовка Баранов задумчиво пробормотал, продолжая мысль громилы-сержанта:
– Из воздуха… А если крыса попала сюда вместе с водой? Она же здоровая какая… А вода радиоактивная. Мутация…
– Мутация? – растерянный Синцов остановил на Воване блуждающий по сторонам взгляд. – От радиации? Но на станции же никогда радиации не было. Все системы защиты работают исправно, а специалисты всегда находятся на своих местах и тщательно следят за процессами… Или все оказалось правдой?..
– Тщательно?! – вскипел неожиданно Кицелюк. – А взрыв в машинном зале реактора – это не та тщательность, кстати?! А вода радиоактивная – тоже результат тщательности?! Причем, не где-нибудь у энергоблока, а на столь большом расстоянии от него! Здесь! У вас – в секретном лабораторном комплексе! Это тоже тщательность и щепетильность?!
– Тише, Степа, тише. Угомонись, – опять вставил слово Шелестов. – Нам со всем этим еще придется разбираться. Пока же не до споров и возмущений. Наше дело военное – приказали сопроводить ученого, вот и сопроводим. Все, разговоры – долой. Двигаем дальше. Времени все меньше. Сколько там осталось до назначенного часа, Вениамин Константинович?
– Да-да, – Синцов, от волнения несколько раз пытающийся вгрызться в ногти на руках, но натыкающийся защитной маской на резиновую перчатку, встрепенулся, вновь поднял взгляд. – Что там часы показывали на входе?
Позади него прыснул, выпустив прямо в респиратор пузыри соплей, Виталик Скобленко.
– Раз, два, три, четыре, пять, вышел зайчик погулять! – продекламировал Кицелюк.
– Ах, да… – инженер понял, что окончательно потерялся в череде событий и фактов, и сконфузился снова, не зная, куда деть уже ставший едва ли не черным от грязи носовой платок. – Там… там же часы остановились…
– Понятно, – подвел итог сержант, – что ничего не понятно. Вот так задачку нам командование подкинуло! Позвольте? – он выхватил из руки ученого кусок измусоленной материи и швырнул его вслед за крысиным трупом. – На нем сейчас радиации не меньше, чем в этой мутной воде, поэтому лучше уж сделать так.