Он посмотрел на нее поверх блюда со скампи, креветками в чесночном соусе, и в его глазах мелькнул хитрый огонек.
— Кэролин, это ты составляла меню? — вежливо поинтересовался он, не делая попытки отведать даров моря.
— Креветки — моя слабость, — небрежно сказала она.
— И моя тоже, — сказал Алекс. — Смертельная слабость.
— Боже мой! — разволновалась Салли. — Дорогой мой, я совсем забыла! У тебя же на них аллергия. Кэролин, как ты могла?
— Прошло восемнадцать лет, — спокойный голос скрыл внезапную вспышку вины. Но не из-за того, что она рисковала жизнью самозванца. А потому, что она заставила Салли волноваться. — Я тоже забыла.
— Значит, ты не пыталась меня убить? — невинно спросил он.
Кэролин повертела в пальцах бокал с вином, затем одарила его холодной улыбкой.
— Довольно странный способ убийства и вдобавок совершенно неэффективный. Креветки легко узнать в любом блюде. И если ты уверен, что у тебя на них аллергия, ты просто не станешь их есть.
Салли не заметила ее язвительного тона.
— Не стоит говорить Кэролин об убийстве, — весело сказала она.— Девочка эксперт в этом деле.
— Неужели? — вкрадчиво спросил Алекс. — И много людей ты убила?
— Никого, — улыбнулась Кэролин. — Пока что.
— Она читает всякий мусор, — бестактно вмешался Уоррен. — Детективы и тому подобную ерунду. Вообразила себя знатоком-криминалистом только потому, что прочла несколько жалких книжонок.
— Это не так, — сказала Кэролин, стараясь скрыть раздражение.
— Подумай дважды, прежде чем совершить преступление, парень, — продолжал Уоррен. — Кэролин поймает тебя с поличным. Она настоящая мисс Марпл.
— Не будь смешным, Уоррен, — энергично возразила Салли. — Я читала книги про шпионов, но это вовсе не означает, что я собиралась вступать в ряды ЦРУ или КГБ. Что ты читаешь, дорогой? — она повернулась к Алексу и чуть кокетливо улыбнулась.
— У меня нет времени на чтение, — громогласно объявил Уоррен.
— Я спрашивала не тебя, — сказала Салли. — Каждый, кто обладает здравым смыслом, должен найти время для чтения, иначе его мозги перестанут соображать, а душа завянет.
— Даже если он будет читать всякую чепуху? — огрызнулся Уоррен.
Кэролин осушила бокал с вином. У нее страшно разболелась голова, но ей не хотелось оставлять Салли без присмотра. Уоррен имел привычку огорчать Салли, а если сюда добавить волнение из-за блудного сына — звон погребального колокола был не за горами. После последнего приступа здоровье Салли стремительно катилось под откос, и Кэролин с ужасом думала, что любая мелочь может ускорить процесс.
— Все зависит от того, что ты считаешь чепухой, Уоррен, — спокойно сказал Алекс. — Я сам люблю читать романы ужасов.
— Это точно, — проворчала Кэролин себе под нос. Незадолго до исчезновения юный Алекс, действительно, зачитывался романами Стивена Кинга. Она еще раз подивилась тому, насколько хорошо незнакомец справлялся со своей задачей.
— Теперь, когда ты вернулся в лоно семьи, каковы твои планы? — обратился Уоррен к Алексу.
— Уоррен! — с ноткой предостережения сказала Салли.
— Я не спрашиваю о том, чем он занимался в прошлом, — нетерпеливо перебил ее брат. — Хотя, должен признаться, было бы любопытно послушать. Тем не менее, не вижу причины, по которой я не мог бы спросить, чем он собирается заняться в настоящее время?
— Он не обязан отвечать на твои вопросы, если только сам того не захочет. Достаточно того, что он вернулся.
Алекс поймал взгляд Кэролин, не обратив внимания на перепалку брата с сестрой. Мягко горели свечи, и на мгновение она дала увлечь себя обещанию, которое таилось в глубине загадочных глаз, в волнующем изгибе губ.
— Они что, всегда так себя ведут? — усмехнулся он.
Однако Кэролин было не до смеха.
— А ты не помнишь?
Он поднялся из-за стола и потянулся лениво, с неосознанной грацией. Настоящие Макдауэллы ни за что не стали бы потягиваться на людях, подумала Кэролин, тайком разминая затекшие мышцы. Для этого они слишком хорошо воспитаны, слишком скованы этикетом вежливости.
— Они всегда спорили из-за меня, — сказал Алекс.
— Они и сейчас спорят.
Салли остановилась на полуслове, в глубине усталых глаз затаилась тревога.
— Извини, дорогой. Это твой первый вечер дома, и ты не должен слушать перепалку двух старых перечниц.
— Не называй меня старым! — буркнул Уоррен. — Ты старше меня на десять лет.
— И раньше умру, — огрызнулась Салли. — Ты просто старый, а я уже принадлежу истории! — Она выкатила кресло из-за стола. — А теперь уходите. Ах да, Кэролин, пришли мне миссис Хэтауэй, пускай мне поможет. Я устала.
— Сегодня ночью тебе не нужна медсестра, — возразила Кэролин. — Я могу остаться…
— Даже не думай, милая, — тепло сказала Салли. — Зачем нужна личная медсестра, если не пользоваться ее услугами? Кроме того, я чувствую некоторое… недомогание. Она сделает мне укол.
Как и положено настоящей Макдауэлл, Салли никогда не признавалась, что испытывает боль. Наверное, она и о своих тяжелых, болезненных родах, в результате которых на свет появился Александр Макдауэлл, отозвалась бы, как о легком недомогании. Ходили легенды о том, как Салли скрылась в частной клинике, и только две недели спустя покинула ее с новорожденным сыном на руках.
— Как хочешь, — нехотя согласилась Кэролин, зная, что все возражения бесполезны. Если она не может побыть с Салли, пока та не заснет, это вовсе не означает, что она должна провести остаток вечера в обществе Алекса. — Я тоже устала. Если ты не против, я пойду спать.
— Кэролин, это же первый вечер, который Алекс проводит дома. Ты не можешь бросить его одного! — воскликнула Салли.
— Здесь Уоррен, — это прозвучало грубо, почти как отказ, а ведь Кэролин никогда не отказывала Салли в небольших просьбах, с которыми та обращалась к ней на протяжении всех этих лет.
— Мы обе хорошо знаем, что Уоррен — зануда, который начнет приставать к Алексу с вопросами, как только представится такая возможность. Не надо смотреть на меня с таким видом, Уоррен, я знаю, что ты меня слышишь, и я не постесняюсь сказать правду тебе в лицо. Кэролин составит вам компанию и проследит, чтобы ты, братец, оставил Алекса в покое.
— Ты что, хочешь, чтобы она за мной шпионила? — нахмурился Уоррен.
— Я хочу, чтобы ты вел себя, как подобает, — устало ответила Салли. — Как жаль, что я не могу устроить достойный прием…
Кэролин содрогнулась от одной только мысли.
— Не стоит переживать из-за приемов, тетя Салли, — быстро сказала она. — Думай о том, чтобы тебе стало лучше.
— Не говори глупостей, дитя мое. Мы с тобой знаем, что мне уже не станет лучше.
— Ничего такого я не знаю…
— Можешь тешить себя иллюзиями, если тебе это нравится, — вяло махнула рукой Салли. — Алекс хотя бы готов взглянуть в глаза реальности.
Кэролин уже давно научилась не показывать, как больно ранили ее чужие слова. Она молча стояла, пока Алекс прошел мимо нее и заключил ладонь Салли в свои сильные загорелые руки. Кэролин знала, что Салли любит ее. И все же она почувствовала себя покинутой и обделенной.
— Отдыхай, мама, — тихо сказал обманщик, наклонясь, чтобы поцеловать ее в щеку. — Я приду к тебе утром.
Салли счастливо вздохнула.
— Ты даже представить себе не можешь, как давно я мечтала, чтобы меня снова назвали матерью. Спокойной ночи, родной, — она подняла руку и нежно дотронулась до его щеки.
Кэролин тихо выскользнула за дверь.
* * *
Стояла безмолвная студеная ночь, с неба уныло свисал молодой месяц. Через несколько дней необычно поздние холода уйдут своей дорогой, тяжелый влажный снегопад прекратится, и весна в очередной раз совершит неспешный набег на голые, замерзшие поля Вермонта.
Но пока в занесенной снегом округе царила ледяная тишина. На белом фоне чернели ветви деревьев, а в отдалении, словно древние стражи, возвышались горы.
Плотно закутавшись в теплую куртку, Кэролин шла по аккуратно расчищенной дорожке, тянувшейся позади дома. Обутые в сапожки ноги мягко похрустывали по ледяной корочке снега, далеко в лесу ухала сова. Где-то в темноте сновали дикие звери, которые вели простой, свободный образ жизни. Когда-нибудь она тоже будет свободной.
Живя в Бостоне, Кэролин знала, что свобода ее вымышленная. Салли была единственной матерью, которую она знала; спокойная и бесстрастная, та всегда олицетворяла собою тепло родного дома. Возможно, Салли не выказывала пылких чувств и горячего интереса, однако Кэролин всегда чувствовала ее заботу и поддержку.
Она была многим обязана Салли. Не на физическом уровне — тот долг она уплатила сполна. А вот в отношении чувств она была в неотплатном долгу перед Салли за то, что та подарила ей чувство принадлежности, когда ты знаешь, что у тебя есть семья и ты кому-то нужен. Никто из многочисленных Макдауэллов не заметил тихой девочки, подраставшей в тени неистового Александра, а вот Салли заметила, и стала заботиться о ней и даже по-своему полюбила.