Ее словно током пронзило от осознания этого, как тогда, когда она увидела образ, показанный его товарищем.
— Я Ц-ЗПО, специалист по отношениям между людьми и киборгами, — объявил дроид, говоря по-тви'леккски так, как она никогда не ожидала от существа без лекку. — Я бегло говорю на более шести миллионах форм общения. Приношу извинения за мое постыдное состояние, — добавил он, указав рукой на зеленую слизь на своем теле. — Если я действительно обречен, мне хотелось бы попасть на свалку в более достойном виде.
— Не будьте трусом, — прошептала она, но не смогла вложить силы в голос. — Ничто не окончательно. — Оула пыталась выразить то, во что она верила до того, как страх прогрыз дыры в ее вере. — Даже смерть. Она только освобождает твой дух от оков притяжения, чтобы ты мог танцевать…
— Вы не понимаете, — с металлическим скрежетом робот опустился на песчаный пол зала. — Даже частичное стирание памяти будет катастрофой для дроида с моим типом программирования. Мне пришлось бы начать с основных имитаций движения тела. Я даже не уверен, сохраню ли я основные функции общения.
«Что бы это ни значило», — сделала она жест лекку. Ни один не-тви'лекк не мог читать эти жесты. Еще раз удивив ее, он развел металлическими руками.
— Это означает гибель, — объяснил он, затем заговорил снова, почти смущенно: — Могу ли я выразить свои соболезнования по поводу вашего несчастного положения, госпожа Оула?
Это были первые вежливые слова, которые она услышала за два дня. Сожалея о своей напускной храбрости в городе, когда она могла сбежать от мастера Фортуны, а затем об очевидной нехватке смелости в этом дворце, она свернулась в тугой маленький комок, уложив обе лекку между колен.
— Спасибо, С-ЗПО, — проговорила она. — Ты не знаешь, что происходит?
Танцовщица быстро мотнула головой на другую сторону трона Джаббы.
— Ц-ЗПО, ™ поправил робот, сохраняя галантность. — Насколько я понимаю, Его Великолепие наказывает йаву. Вероятно, тот что-то замышлял против него. Каждый здесь надеется убить другого, насколько я успел заметить. Я… о!
Еще один вскрик оборвал его. Он повернул голову.
Оула слегка толкнула его в твердый холодный бок голым локтем.
— Расскажи мне о той… картинке, которую другой дроид показывал сегодня утром, — настойчиво сказала она. Она должна была узнать это сейчас. Она научилась не надеяться на второй шанс.
— Что? — Ц-ЗПО развернул к ней металлическую голову на шее-шарнире.
— Этот… человек.
Люди выглядели почти как тви'лекки, но, к сожалению, были уродливы… так же, как Джаб-ба выглядел одной чудовищно мутировавшей лекку, раздувшейся до ужасных размеров. — Кто это был?
Голос Ц-ЗПО просветлел.
— О! Это мой… — он замолчал, чуть не сказав «владелец» или «хозяин» — ведь теперь он принадлежал Джаббе, — но по началу его речи было ясно, что он имел в виду.
Тви'лекка потрогала себя за ошейник, почувствовав неожиданное сочувствие. Не обратив внимания на его запинку, она сказала: — Я видела его.
Он поднялся, широко разведя руками: — Боюсь, это невозможно.
— Его зовут Люк? — спросила Оула.
Глаза Ц-ЗПО блеснули в темном задымленном воздухе.
— О Творец! Да. Да, его так зовут. Где он был?
Оула с грустью начала рассказ. ** Оула облегченно расслабилась в кресле, обрадованная, что ее первый космический полет завершился гладко. Джеррис Рудд, работник Биба Фортуны и их пилот-сопроводитель на время короткою путешествия с Рилота на Татуин, предупредил ее, что неожиданные песчаные бури или появление неприятелей могут затруднить их приземление. Оула подогнула ноги, желая как можно быстрее выпрыгнуть из этой тесной кабины.