— Конечно, слышали, — проговорила жена Петровича, тоже Петровна, женщина худая и жилистая, казавшаяся около мужа тростинкой возле могучего дуба. — Твои выстрелы и слышали. Или, может, это не ты стрелял?
— Я.
— Ну вот, что ж ты нам мозги-то канифолишь? — Петрович вплотную подступил к Парееву.
— А перед тем ничего не слышали?
— Ха, — Петрович, уперев руки в бока, посмотрел на Виктора как на ненормального. — Перед тем мы спали. Время позднее, а завтра вставать раненько. Пока ты тут палить не начал…
— А крика никто не слышал?
Толпа глухо зароптала, и в этом ропоте слышалось только отрицание.
— Совсем ничего? — Виктор почти пришел в себя, и теперь его разговор все больше напоминал опрос свидетелей.
— Нет, — растеряно покачал головой Петрович. — А что?
— Там, — участковый кивнул в сторону темного переулка головой. — Кто-то кричал.
— Ничего такого не слышали, — сказал кто-то из толпы. — А что стрелял?
— Зверь какой-то…
Слова Пареева взбудоражили толпу. На миг замолкнувшие, люди зашумели вновь, но гораздо громче.
— Это что же за зверь такой? — раздавались отдельные голоса. — Как он выглядел? На что похожий?
Кто-то вспомнил загадочную смерть Максима Пименова, кто-то произнес слово «оборотень», и толпа стала рассасываться, пока не осталось человек пять, среди которых Петрович с женой и еще три мужика, которых в темноте Пареев не узнал.
— За мной, — решительно проговорил участковый, отправляясь вглубь переулка, откуда незадолго перед тем выбежал. — Надо узнать, кто кричал, может, сумеем помочь.
Возбуждение, сменившееся на короткое время ступором, вновь овладело им. Парееву как никогда захотелось действовать. Где-то на окраине сознания мелькнула мысль, что неплохо бы предстать перед Аней эдаким героем-сыскарем но, при воспоминании об их последнем с девушкой разговоре, погасла. Пареев рвался в бой…
Фонарик, изъятый им у одного из мужиков, скупо озарял тропинку впереди. Внезапно нечто привлекло внимание мента. Он остановился так резко, что шедший сзади Петрович не успел затормозить и, врезавшись в него, едва не сбил с ног.
— Осторожно, — сквозь зубы процедил Пареев. — Что прешь, как танк?
Петрович сконфужено промолчал.
Пареев склонился над тропой и стал скрупулезно высвечивать ее фонариком. В этом месте под ногами был не просто утоптанный чернозем, становившийся непролазной грязью в ненастье, а желтый песок вперемешку с глиной. И вот на этом светлом фоне Виктор умудрился в неверном свете фонарика рассмотреть пятна чего-то темного… Наклонившись, он стал их рассматривать. Потом ткнул пальцем и попробовал на язык.
— Кровь, — резюмировал он. — Я все-таки его ранил…
Сопровождавшие смотрели на него со смесью удивления и восхищения.
— Собак бы… Пустить по следу — вмиг бы накрыли…
— Что собак? — подала голос Петровна. — Вон, с Максимом-то когда: и с собаками из города приезжали, да только все равно никого не нашли…
Пареев неодобрительно посмотрел на женщину, но промолчал.
Они двигались дальше по переулку, не сводя глаз с тропинки. Больше следов крови не было: отряд, видимо, миновал то место, где пуля Виктора ранила таинственного зверя.
Переулок оканчивался тупиком. Тропинка, становившаяся с каждым шагом все уже, наконец уперлась в калитку замыкающего тупик дома. Калитка была полураспахнута.
— Кто здесь живет? — спросил участковый.
— Учитель наш, Антип Андреич, — отозвался кто-то из мужиков.
— Ждите меня здесь, — сказал Пареев, до конца отворяя калитку и входя во двор. — Если что, я позову.
— Может, с тобой? — несмело предложил Петрович.
— Нет, — отрезал Виктор.
…Двор учителя был захламлен донельзя: там и сям раскиданные, втоптанные в высохшую грязь битые кирпичи, какие-то обрезки полдюймовых труб с облупившейся краской на них, в дальнем углу двора луч фонарика выхватил и вовсе бесформенную кучу, неизвестно из чего состоящую: какие-то тряпки, железяки, деревяшки…
«Он что, сумасшедший?» — подумалось Парееву. Если бы участковый когда-либо читал «Мертвые души», ему пришло бы в голову аналогия с Плюшкиным, но, поскольку чтение книг Виктор по жизни считал презренным занятием, то и без подобного сравнения он вполне обошелся.
Бегло оценив обстановку Пареев, не нашел в ней ничего криминального… Ни расчлененных трупов, как в случае с Максимом Пименовым, ни луж крови, но, тем не менее, какое-то нехорошее предчувствие его не отпускало. Да и, в конце концов, кто-то ведь кричал! И откуда-то отсюда мчался таинственный зверь. И калитка была приоткрыта…
Виктор стал осматриваться дальше. Крыльцо дома, давно некрашеное, состоявшее всего из двух ступенек, было захламлено так же, как и все остальное. Какие-то большие картонные коробки, наполненные чем-то, опять же непонятного вида железяки…
Света в окнах не было. Пареев дернул входную дверь, но она оказалась заперта.
«Спит старикан, — подумал мент. — Тут кто-то кричит, кто-то стреляет, страшные звери бегают, а он дрыхнет… И даже калитку не закрыл…»
Незакрытая калитка положительно не давала Парееву покоя. Он принялся барабанить в дверь. Это продолжалось довольно долго и было совершенно безрезультатно.
Тем временем во двор вошли ожидавшие его на улице люди. К ним присоединились и ближайшие соседи Антипа Андреевича.
— Я ж сказал, не входить сюда, — сказал участковый, стараясь, чтобы его голос звучал сурово, хотя ничего в нем, кроме растерянности, не чувствовалось.
— Да ладно тебе, — примирительно поднимая руки перед собой, проговорил Петрович. — Ты тут так барабанил — пол-Ясина перебудил…
— Пол-Ясина, пол-Ясина, — Пареев злобно плюнул. — А одного старикашку не могу разбудить!
— Не может быть, — подала голос средних лет женщина, очевидно, соседка. — Уж Антип-то Андреич спит чутко.
— Я прям вижу, — буркнул участковый. — Не достучаться.
— Может, он ушел куда? — предположила Петровна.
— На ночь глядя? — с сомнением проговорил муж.
— Да куда уж там?! — воскликнула все та же соседка. — Антип Андреич ложится спать рано, особенно когда бутылочка есть… Но спит чутко, сколько бы ни выпил. Такой уж человек. И еще, — женщина зачем-то понизила голос, — воров он боится и дом всегда запирает. Даже когда в туалет ходит. И экономный — лишний раз свет никогда не включит…
— Вон оно что? — Пареев разве что не подскочил на месте. — Что ж вы раньше не сказали?
— Так ведь… Не спрашивал никто…
— А-а! — участковый махнул рукой, словно признавая исконную тупость местных жителей не поддающейся ни искоренению, ни перевоспитанию. — Ждите меня тут… Кстати, — он повернулся к соседке, — где тут у него сортир?
— Я провожу, — отозвалась женщина.
— Не надо. Только покажите, куда идти.
Соседка объяснила.
Нехорошее предчувствие, притупившееся было во время беседы с без позволения вторгшимися во двор свидетелями, обострилось вновь. Полностью отдавшись ему, Пареев шел не глядя под ноги, высвечивая фонариком дверь уборной, к которой вела прямая, вымощенная все тем же битым кирпичом дорожка. Внезапно его нога пнула что-то круглое, с хлюпающим звуком откатившееся прочь куда-то в сторону. Виктор остановился как вкопанный и принялся водить фонариком у себя под ногами. И похолодел: первое, что он увидел, это подозрительные темные пятна на битых кирпичах дорожки, слишком похожие на те, что видел он на том песчаном отрезке тропинки… Только эти были гораздо больше. Поведя фонариком в ту сторону, куда он пнул подозрительный круглый предмет, он едва сдержал тошноту: из-под куста смородины на него смотрела мертвыми глазами окровавленная голова Антипа Андреевича…
— Он ранен, он истекает кровью! Мы найдем его логово! — говорил Пареев мужикам, которых было шесть человек.
Первым делом, после обнаружения страшной находки, он велел женщинам отправляться по домам и не высовывать оттуда носа. Его грубый тон поначалу возмутил сельских женщин, но Пареев так на них взглянул, что всяческие слова протеста замерли на их губах. Когда женщины ушли, участковый ввел оставшихся в курс дела, причем, как он успел мельком заметить, пара мужиков с удовольствием бы слиняла вслед за слабой половиной человечества.
Двоих, Петровича и того, что дал ему фонарик, Пареев отрядил охранять тело. Тело обнаружилось рядом с головой, под другим кустом смородины на противоположной стороне дорожки. Оно было почти необъедено, словно у зверя была в этот раз цель не утолить голод, а только отделить голову от туловища. Хотя о мотивах зверя Виктор как-то и не задумывался.
Сам он, с оставшимися четверыми, отправился по следу. Точнее, попытался. Дойдя до того песчаного участка тропинки, где Виктор заметил пятна крови, он встал на колени и принялся освещать землю вокруг. Да, здесь кровь была видна, но что-либо увидеть на черной земле ночью было делом практически безнадежным.