— Близким другом?
— Возлюбленным, — тактично ответил Тантаэ.
— Но это не правда! — я отчаянно покраснела. Ай да Максимилиан! А еще «репутация»… Не хочу, чтобы про меня какие-то сплетни ходили. А уж если мама узнает…
По спине у меня мурашки пробежали.
— Правда или нет, но то, что он ваш гость, дает вам на него определенные права, — так же ненавязчиво и деликатно продолжал просвещать меня Тантаэ. — Но я бы не рекомендовал вам пользоваться ими. Максимилиан — мальчик красивый, но с весьма свободным поведением. Он об этом эпизоде скоро и не вспомнит, а вам придется начинать свою взрослую жизнь с разочарования.
Мне очень хотелось сказать что-то вроде «это не ваше дело!» или «не читайте мне нотаций!», но я проглотила недовольство, выдохнула для успокоения и произнесла твердо:
— Спасибо за совет. У меня и в мыслях не было рассчитывать на какие-либо отношения с Максимилианом.
— Значит, вы — редкое исключение, Найта, — улыбнулся Тантаэ неожиданно тепло, и все мои претензии к нему испарились под теплыми лучами симпатии. Он был совершенно непохож на Ксиля — невыдержанного, склонного к интригам, жестокого… и невероятно обаятельного. И красивого. Очень. И…
— Она ребенок еще, Тай, — засмеялся Максимилиан, проводя рукой по моим так и оставшимися спутанными после сна волосам. Я вздрогнула — приближения Ксиля я не заметила. — Защищаешь мою честь от посягательств?
На лице Пепельного князя появилось сложное выражение — и досада, и сердечное тепло, и явное желание еще раз приложить Ксиля о стену.
— Такого защитишь, пожалуй, — нейтрально заметил Тантаэ и добавил снисходительно: — Ведь доиграешься когда-нибудь.
— Уже не успею, Тай, — ровно возразил Максимилиан, неожиданно помрачнев. — Так что какая теперь разница? Дай мне хотя бы повеселиться.
Тантаэ быстро отвернулся. Если бы он не был шакаи-ар, я бы подумала, что он хочет таким образом спрятать чувства
— Как бы тебе ни было плохо, Ксиль, — произнес он глухо, и в голосе сквозило тщательно скрываемое напряжение, — ты не имеешь право на… некоторые поступки.
— Решать мне, Тай.
— Конечно. Тебе. Не ошибись, Ксиль. Некоторые поступки… роняют на самое дно.
— Я там уже был. И ты тоже.
Я только и делала, что переводила взгляд с одного князя на другого, но сейчас они напоминали зеркальные отражения друг друга — одинаково спокойные внешне, но с бешено кипящей энергией внутри. Не отступало чувство, что их спор касается и меня, но вот каким образом? Не спрашивать же прямо… Впрочем, почему нет, это же шакаи-ар.
— О чем вы? — встряла я робко. Но Ксиль только вновь беспечно потрепал меня по волосам и улыбнулся:
— Ни о чем, малыш.
— Все в порядке, Найта.
Тайны, опять тайны.
— А… хорошо, — все слова у меня вылетели из головы. Хотелось тихо пересидеть некоторое время в незаметном уголочке, не думая ни о чем, но нужно было разобраться с новой информацией и понять, что со всем этим теперь делать. — Простите, я… ну, пойду. Спасибо большое за разъяснения, Тантаэ.
Он кивнул, не отводя взгляда от Ксиля.
— Не стоит благодарности.
Выбитая из колеи чередой неожиданных откровений, я бездумно шла по улицам. Постепенно нарастало ощущение, что город вымер — ни одного человека не попалось на пути, ни одного открытого дома. Словно бытие дало мне время на передышку и осмысление случившегося.
Я опомнилась только тогда, когда влетела в зал, где вчера принимали Ксиля. Сейчас он пустовал. Лишь две странные девочки с кукольно невыразительными глазами сидели друг напротив друга — как будто в молчанку играли. Да еще перед зеркалом, в котором отражалось ночное небо, расположилась на подушке маленькая темноволосая женщина в облаке черного шифона.
Интересно, она?..
— Икёдзи, Эфемерат девяти отражений, — представилась она, не оборачиваясь, словно прочитала мои мысли. — У тебя вопросы или ты решила присоединиться к совету?
— Вопросы… А это правда? — вырвалось у меня помимо воли.
— Что именно? — улыбнулась эстаминиэль — неуловимо, одними уголками губ и глазами. Взгляд ее был по-прежнему устремлен в глубины зеркальных отражений, где царила звездная, ясная ночь.
— Что я, ну… — смелость моя сразу куда-то подевалась. Мне казалось, что я выгляжу крайне глупо, а если спрошу какую-нибудь нелепицу, то и вовсе опущусь в глазах королевы на самое дно. — Я думала всегда, что ранг у меня седьмой, равейна, ну, или на крайний случай аш-равейна, или каэль, или аш-каэль… Хотя нет, на четвертый ранг я и не претендовала, только если мечтала… ну… В общем, мне сказали, что у меня первый ранг. Это правда? — выпалила я на одном дыхании, покраснела до ушей и вжала голову в плечи, будто удара ожидала.
— Разве ты еще не осознала себя? — королева наконец соизволила обернуться. В темных раскосых глазах мелькнула искорка отдаленного интереса и погасла, как падающая звезда в ночном небе. — Странно… Впрочем, так бывает. Возможно, — она улыбнулась хитро, вмиг став похожей на сказочную лису, — возможно, ты из тех людей, что верят не себе, а чужим словам? Что ж, тогда… — она резко встала, и зеркало схлопнулось в одну сияющую точку, как обычное заклинание. — Да начнется Совет!
В зале словно солнце зажглось. От неожиданности я сощурилась. Световые линии выгнулись, образуя знакомые фигуры — условно-магические, не геометрические. Тетраграмма, луч, триграмма, сфера, снова триграмма и снова луч, три пересекающихся треугольника… В ключевых точках стояли эстаминиэль — спокойные, будто до тех пор они просто скрывались, но слышали весь разговор и начало совета не стало для них неожиданностью.
Я находилась в центре четырехлучевой звезды — пока пустой.
— Приветствуем новенькую, — улыбнулась Икёдзи. Она оказалась одной из вершин совмещенных треугольников. Все правильно, она — одна из девяти сестер Иллюзиона, вернее, Эфемерата девяти отражений. Пора бы уже привыкнуть к правильному названию. — Давно среди нас не появлялось подобных тебе, Dei'Nattiee. Мы рады.
Dei'a-Nattiee. Свет и тьма.
О, бездна…
— Столько лет прошло с тех пор, как погибла Шивари… Пятьдесят, шестьдесят? — задумчиво продолжала Икёдзи. — Она была молода, почти как ты. Эстаминиэль света и тьмы не живут долго. Ваша судьба — всегда бежать за бурей, а настигнув ее — гасить.
Я судорожно сглотнула, но в горле пересохло. Будто песка наелась… Да, о Дэй-а-Натье ходило много слухов. Те темные и светлые, у кого ранг был низким, просто вечно влипали в неприятности, как мамина подружка Айч из Приграничного. С увеличением силы и проблем становилось больше. Если сравнить мир с человеческим организмом, то Дэй-а-Натье были бы лейкоцитами — они также устремлялись навстречу захватчикам-вирусам.
Например, Древним.
— Хочу домой, — вырвалось у меня искреннее.
По залу разнесся шелестящий смех.
— Зачем отрицать свою суть, девочка? — пропела одна из триграммы искусств, черноволосая девочка подросток в накидке-пончо.
«Не хочу быть лейкоцитом! — рвалось у меня с языка. — Хочу быть какой-нибудь маленькой бесполезной косточкой, про которую человек за всю жизнь обычно не вспоминает!»
Все это было ужасно неправильно, хотя и логично. У меня не наблюдалось с детства склонности ни к одной из сфер, а значит — ко всем понемножку. При инициации я находилась в фокусе звезды, и поэтому не могла «скатиться» в одну из активных стихий. Эфемерат девяти отражений — это особый образ мыслей, как у Айне, например. Способностей в искусстве у меня нет…
Но почему не жизнь или смерть, к примеру? Тогда я могла бы стать целителем, как Дэриэлл, и учиться у него уже по-настоящему, а не только алхимии и общим заклинаниям. Вот мама — эстиль сферы смерти, часть ее способностей передалась и Хелкару, поэтому он учится на факультете некромантии. Но Элен может лечить людей прикосновением, как Дэриэлл. А сфера света и тьмы — это просто яд, которым травят крыс с других планов. «Темная кровь» — это абсолютный растворитель, свет разрушает сами связи между предметами и явлениями…
«Не хочу этот дар!»
Внутренности у меня скрутило от отчаяния. Все равно, что узнать, что у тебя неизлечимая болезнь.
— Что ж, неудивительно, что Северного князя привела именно ты, — улыбнулась между тем Танцующая. Кажется, она была рада тому, что я оказалась эстаминиэль сферы света и тьмы. — Все Дэй-а-Натье беспокойные. Шивари тоже была такой.
— Но я не хочу! — перехватило дыхание.
— Тогда не используй силу, — равнодушно предложила пожилая дама в черном, из сферы души. — Не учись ее контролировать, живи, как обычный человек. Но рано или поздно, она сама тебя найдет, Найта, эстаминиэль Ар-Нейт. И мало тогда никому не покажется.
— Ар-Нейт? — эхом переспросила я, чувствуя, как подкатывают слезы.