Каким-то непостижимым образом она снова сумела набрать воздух в легкие. Кэм перекатился на бок, по-прежнему крепко прижимая ее к себе.
– Моя Саломея, – нежно сказал он, целуя ее в закрытые глаза.
Его Саломея. Ее сердце переполняло счастье, когда она слышала это имя, истинный смысл которого знали только они двое.
– Кэм, – с той же нежностью сказала она.
Леанна провела пальцами по его щеке, чувствуя, как колется выросшая к концу дня щетина, а затем прижалась к его губам в долгом поцелуе.
– Я так рада, что с тобой все хорошо.
– Со мной все очень хорошо, – сказал он, тихо смеясь.
Она улыбнулась.
– Да. Да, конечно. Но я имела в виду, я так рада, что ты… ты…
– Что я что, милая?
– Что ты выжил, – сказал она, и ее голос сорвался.
Ей это только показалось или он действительно чуть-чуть от нее отодвинулся?
– Да, – сказал он, несколько раз кашлянув. – Что ж, я тоже рад. – На мгновение повисла пауза. Он снова кашлянул. – Если для тебя это было важно… если это было важно, как так получилось, что ты ни разу… ни разу…
– Ни разу что?
– Ни разу не позвонила, – сказал он, пытаясь не выдать голосом того, что он чувствовал себя тогда как подросток, который все потерял.
Потому что без нее, черт побери, ондействительно все потерял.
Он оперся на локоть и посмотрел в ее потемневшее лицо.
– Ты не пришла ко мне, Саломея, – сказал он глухо. – А я так хотел, чтобы ты пришла. Так тосковал. А ты не …
– Я звонила, – сказала Леанна, закрыв ему рот ладонью, чтобы остановить поток обидных слов. – Каждый день. Каждую ночь. Все то время, что ты был в больнице.
Кэм недоумевающе посмотрел на нее.
– Звонила?
– Я чуть не сошла с ума оттого, что меня не было рядом с тобой. Даже после… после того, как ты сказал, что не любишь меня…
– Я лгал, любимая. Тебе и самому себе. Я бы сказал все что угодно, чтобы заставить тебя тогда остаться в той комнате. – Он нежно прильнул к ее губам. – И я боялся признать, что люблю тебя.
Леанна закрыла глаза, а потом снова их открыла.
– А мне казалось… я думала…
– И поэтому ты не приходила ко мне все эти недели?
– Я не могла прийти. – Она замолчала в нерешительности. – Я болела, Кэм.
– Болела?
Он сел на постели, прижав ее к себе. Она почувствовала, как от волнения его сердце забилось быстрее.
– Что случилось? Почему ты мне не сообщила?
– Инфекция, у меня в ноге. Я не могла тебе сообщить. То есть сначала мне было слишком плохо. А затем, когда мне стало лучше… – Она с трудом сдержала слезы. – Я ведь думала, что не нужна тебе.
Он поцеловал ее, и ей показалось, что она чувствует, как из его сердца любовь льется прямо в ее сердце.
– Ты была нужна мне каждую секунду, Саломея. Все эти бесчисленные недели в больнице, и все недели после этого… Я мог думать только о тебе.
– Тогда… тогда почему… – У нее на глаза навернулись слезы. – Когда я узнала, что тебя выписали из больницы, я начала надеяться. Каждый раз, когда звонил телефон, каждый раз, когда приносили почту… Кто-нибудь стучал в дверь, и мое сердце всякий раз говорило:Это он, это Кэмерон, он пришел. А ты… ты все не приходил…
Она заплакала. Кэм нежно касался губами ее губ и щек, пока они не стали сухими и теплыми.
– Саломея, – нежно сказал он, – моя любимая Саломея. Я не мог прийти к тебе, детка. Да, ты была моей златовласой танцовщицей, моей Саломеей. Любовью всей моей жизни. – Он нервно рассмеялся. – Была только одна проблема, милая. Я не знал твоего имени.
Леанна отодвинулась назад и изумленно посмотрела на него.
– Что?
– Твоего настоящего имени. Я его не знал. Вот почему я к тебе не пришел. Я не мог тебя найти. Я полетел в Дубай. Нанял частного детектива. Сделал все, что мне только пришло в голову, – он усмехнулся, – и в том числе чуть не свел своих братьев с ума. – Его улыбка растаяла.