— Я попыталась испечь немного маисового хлеба в твое отсутствие — Она повесила его пальто и шляпу на вешалку.
— Неужели?
Эмма кивнула.
— Я его сожгла, Майкл. — Она грустно указала на стол, где на тарелке все еще дымился почерневший хлеб.
Его взгляд проследил за ее рукой, а она в это время не спускала глаз с его лица. Уголок его рта дернулся, а на щеках появились два углубления — ямочки: он старался подавить смех.
Ямочки. Эмма никогда бы не подумала, что у него могут быть ямочки, но почему-то их вид привел ее в восторг. Она инстинктивно поняла, что эти ямочки не появлялись уже очень давно.
— Ну, Эм. Он выглядит очень аппетитно. Избегая ее взгляда, Майкл протянул руку и отломил кусочек. Хлеб рассыпался на горелые крошки, но Майкл без промедления сунул их в рот. Эмма отчетливо поняла, что если бы он давал себе время задумываться над своими действиями, то потерял бы мужество.
Пока Майкл жевал, выражение его лица оставалось бесстрастным.
— Ммм. — Он кивнул, делая героическое усилие, чтобы проглотить. Эмма бросилась к раковине и налила ему воды в кружку. Днем ей потребовалось полчаса, чтобы накачать воды в глиняный кувшин. Сейчас на ней уже образовалась корочка льда.
— Вот, Майкл.
Он с благодарностью принял воду.
— Ну, как тебе?
Выпив полную кружку, он посмотрел на нее, выражение его лица снова стало серьезным. В уголках рта застряли черные крошки.
— Думаю, нужно немного посолить, — серьезно ответил он. Эмма хлопнула в ладоши и начала так смеяться, что на глаза навернулись слезы.
— Ох, Майкл! Это было ужасно, мне показалось, я весь дом сожгла, столько дыму было!
Вместо того чтобы присоединиться к ее веселью или хотя бы улыбнуться, он просто стоял и смотрел. Потом медленно поднял руку и неуверенным жестом вытер слезинку с ее щеки.
— Эм, — его голос ласкал ее, — я так давно не слышал твоего смеха, очень давно.
Улыбка исчезла с ее лица. Чувство раскаяния охватило Эмму, когда она увидела выражение его лица, настороженное и все же полное нежности. Она подняла руку и прикоснулась к его плечу, ощущая силу и тепло его тела.
Майкл замер, боясь пошевелиться.
— Мне очень жаль, — прошептала она. Он стоял так неподвижно, что, казалось, даже не дышал. Потом сглотнул, и в его глазах промелькнула темная тень.
Эмма не отняла руку от его плеча, наслаждаясь прикосновением и наблюдая за его лицом.
— Пожалуйста, прости меня.
Майкл тотчас же обхватил ее руками, его губы коснулись ее виска. Он прижимал ее к себе с такой яростной страстью, что она чувствовала все его тело, большое и сильное. Вдруг ее ноги оторвались от пола — Майкл держал ее на руках.
Эмма никогда еще не чувствовала себя так спокойно, как сейчас, в объятиях его рук.
— Я дома, — прошептала она, к собственному удивлению. — Боже мой, Майкл, я пришла домой.
Он опустил ее и слегка отстранил от себя, чтобы вглядеться в ее лицо, прочесть на нем ее чувства. Затем его рот накрыл ее губы, его рука легла ей на затылок, когда она наклонила голову, чтобы ответить на поцелуй Но что-то было не так, что-то странное мешало ей Эмме вдруг стало страшно, она испугалась не Майкла, а своих собственных эмоций, которые грозили поглотить ее целиком. Не перенесется ли она назад, прочь из его объятий, с такой же быстротой, с какой очутилась в них? Что, если этот человек, так неожиданно ставший центром ее мира, просто исчезнет?
Ловя ртом воздух, она отстранилась от него, перед глазами все расплывалось.
— Эм? — В его голосе звучала такая нежная забота, что она вся задрожала. Постаралась унять дрожь, но не смогла.
— Прости, Майкл, — объяснила она. — Я не могу. То есть я хочу сказать, я еще не готова к этому. Просто не могу.