— Мне нужно сделать лечебный напиток для леди и ваша кровь потребуется.
В ответ на это услышала усталое:
— Леди Риате, вы совершенно не умеете лгать, у дроу это гораздо лучше получается.
Не смогла сдержать улыбку и честно призналась:
— Наложенное на вас проклятие вынудит покончить жизнь самоубийством к утру, — лицо вампира окаменело, я добавила: — И мне очень жаль, но сама я снять это не смогу. Во-первых, проклятие не совсем классическое, во-вторых, помощь нужна. А потому вызовите, пожалуйста, леди Тьер… — глаза лорда Витори стремительно покраснели. — Настоящую леди Тьер, — пояснила я. — Она ожидает меня внизу, а та, кого вы приняли за мать магистра, просто темная, которая во главе всего этого и стоит.
Скрестив руки на груди, лорд Витори мрачно произнес:
— Вы не осознаете, о чем говорите, госпожа Риате. Поверьте, меня невозможно обмануть.
Я вскинула голову, и спокойно заверила:
— А вы мне поверьте, и Бессмертные гибнут.
Вампир развернулся и молча вышел из спальни. Почти сразу я услышала:
— Двенадцать стражников, второго главу клана, воинов тени… — перечислял все чей-то дрожащий голос.
А прервал подсчет потерь гневный глас свекромонстра:
— Не стоило меня злить!
В следующее мгновение леди Тьер вошла в спальню, чтобы разгневанным изваянием застыть на пороге.
— Мне нужен магистр Тесме, — сообщила я. — И немедленно. Так же пусть захватит книгу рун.
— Дэя, — прошипел свекромонстр, — наверное, ты не совсем осознаешь, с кем разговариваешь. Я не собираюсь…
— Леди Тьер, — я внимательно на нее посмотрела, — боюсь, это вы не осознаете, что при бездействии с вашей стороны, император к рассвету лишится крайне необходимого союзника. Мне нужен Тесме, и прямо сейчас.
Вспыхнуло золотое пламя.
— Мне бы бумагу и свечей побольше, — взмолилась я, глядя на кровь сквозь кристалл увеличитель.
— Здесь сейчас мужчина появится? — вместо выполнения моей просьбы, спросил лорд Витори.
— Да, — не стала скрывать я.
Леди Витори была мгновенно укрыта по шею, после чего и свечей принесли побольше, и бумаги и даже дополнительный стол. И не прошло десяти минут, как золотое пламя вспыхнуло вновь и появились леди Тьерр с магистром Тесме.
— «Гнилой корень», девятый уровень, плюс формула закрепителя, — отчиталась я.
Магистр сходу вник в ситуацию и задал только один вопрос:
— Заклинания противодействия использовались классические?
— Да, — донеслось из соседней комнаты и я сразу узнала голос того мага целителя, который с Витори говорил до моего появления.
Тесме задумался, а после приказал:
— Риате, четвертый поток, за основу двадцать шестое заклинание противодействия.
Молча пододвинула к нему блюдце с кровью Мариты, и начала расчеты по формуле. Тесме взял кровь и у лорда Витори, и сев напротив меня, начала работать по первым трем потокам. Я же расписала всю схему на семи листах, протянула для проверки. Тесме сделал то же самое почему-то. На мой удивленный взгляд, пояснил:
— У меня нет права на ошибку, так что считай себя в данный момент не адепткой, а коллегой. За работу, Риате. — А затем столь же командным голосом: — Леди Тьер, контролируйте лорда Витори, проклятие набирает силу.
Менее чем за полчаса мы разработали нужную схему, а дальше делом техники было вплести энергию в заклинание противодействия. Тесме прочел его, глядя на бледного, немного дерганного, но стойко держащегося лорда Витори. Вампир не предпринял попыток расстаться с жизнью, но было заметно, что в нем идет нарастающая внутренняя борьба. А еще радовало, что мы успели. И с последними словами магистра Тесме, лорд Витори обмяк и просто упал на постель. Мы успели!
— Как трогательно, — ехидно произнесла леди Тьер, едва Марита бросилась к супругу.
И тут же стремительно отвернулась к окну. Наверное, только я заметила, что в ее глазах были слезы, и она, как и мы все была рада за лорда и леди Витори.
— Вы главное рубашку носите, леди Витори, — сказала я, собирая со стола исчерченные листки, — она вас защитит.
— А лорду Витори сейчас нужен сон, — менторским тоном добавил Тесме, забрал у меня все листки и вышел первый.
Мы со свекромонстром последовали за ним, две вампирши подняли лорда, уложили правильно, одна из них ласково сжала ладонь Мариты, явно стараясь приободрить ее, затем были погашены все свечи и супругов оставили наедине.
И мы с Тесме стояли в этой зале, несколько оглушенные всем произошедшим, а все смотрели на нас.
— Адептка, прекрасная работа, — произнес Тесме.
— Спасибо, — мне очень приятно было.
Пока не услышала:
— Но тему дипломной я вам сменил.
— Что? — уподобилась я чете вампиров.
— И не надо меня благодарить, — нагло ответил преподаватель. — Кстати, мастер Окено, в силу изменения семейного положения, на достаточно длительное время покидает Приграничье, так что в следующем году вы входите в состав аспирантов по моему предмету.
— Что? — у меня других слов не осталось.
— И даже не надейтесь, что изменение вашего семейного положения позволит вам избежать данной участи, — обрадовал меня магистр. С вашими способностями, Риате, преступно оставлять столь значимый предмет, как «Смертельные проклятия», и…
— А я вам гак скажу, магистр, — вмешалась вдруг леди Тьер, — еще один намёк на аспирантуру, и я разозлюсь. Сильно.
Присутствующие вампиры слаженно сделали два шага назад. Магистры целительства заинтересованно на нас поглядывали.
— Нам на улицу, — сообщила леди Тьер, — пока лорд Витори был в сознании и контролировал защитную магию дворца, у меня была возможность открывать переход отсюда, сейчас такой возможности нет.
Едва мы вышли на порог дома главы клана, я потрясенно замерла — часть улицы перед зданием оказалась оплавлена, толпа хромающих вампиров удалялась по направлению к центру регенерации, несколько столбов были выдраны из каменной кладки, один из них переломлен как тростинка. Леди Тьер даже не делая попытки что-либо объяснить, с самым невозмутимым видом взяла меня за руку.
Вспыхнуло золотое пламя.
* * *Магистра Тесме в молчании оставили во дворе Академии Проклятий. Точнее сначала в молчании, но стоило пламени вспыхнуть, как оно угасло вновь, и леди Тьер задумчиво спросила:
— Они действительно живут в палатках?
— Да, — ответила не я.
Я же радостно сказала:
— Темных, Дара.
— Кошмарных, Дэя, — произнес невидимый возрожденный дух, чтобы моментально стать видимым и сжав меня в объятиях, тихо признаться: — Соскучилась.
И я вдруг поняла, что тоже соскучилась.
— А почему они в палатках? — прервала наше общение леди Тьер.
— Воспитательный момент, — пояснила Дара.
И тут я расслышала далекое:
— Дэя!
— Ненавижу, — простонала Дара.
— Ооо, почему он еще живой? — поддержала ее леди Тьер.
Л я отошла от них и протянула руки навстречу Счастливчику. Огромный рыже-золотистый кот с разбегу запрыгнул, обнял лапами:
— Малышка!
Счастливчик стал очень тяжелый, но я отпускать все равно не хотела, обняв его крепко, пока не услышала:
— А Тьер не заревнует? Хотя мне все нравится…
Молча взяла котяру, подняла на уровень своего лица и вежливо спросила:
— А издеваешься зачем?
— Ты просто лица леди Тьер не видела, — нагло ухмыляясь, ответил кот.
Я оглянулась — каменное выражение лица свекромонстра ни о чем не говорило. Вновь посмотрела на Счастливчика. Тот, глянул на леди Тьер, и как выдаст:
— Во, она опять! Вот-вот, вот прям счас! Дэйка, да смотри же ты!
Резко обернулась — все-то же каменное выражение смертной скуки, прикрытое маской отстраненной вежливости.
Я посмотрела на возрожденный дух Золотого Дракона и спросила:
— А где Царапка?
— Ну, малышка, — вдруг заныл кот, — ну давай Тангирру доведем, ну уже почти получилось. Кстати, а ты странная…
— Откат, — сообщила леди Тьер.
Кот сурово на меня посмотрел и попросил:
— Детка, прикатывайся обратно, ты мне нужна, ты Царапке нужна, этому своему лорду тоже нужна, кстати.
— К рассвету пройдет, — чуть-чуть слукавила я, так как проходить уже должно было, плюс-минус час. — А Царапка…
Договорить я не успела — свет заполнил Счастливчика и через мгновение я не держала кота, я обнимала дракона Наавира.
— Девочка моя, — в голосе лорда не тени намека на веселье — сдержанная суровость, — покажи-ка мне свои глазки.
И не дожидаясь моей реакции, обхватил лицо ладонями, всмотрелся, затем мрачно спросил:
— Зачем?!
— Зачем что? — не поняла я.
Вместо ответа, он хмуро спросил:
— Опять Эллохар? — и так как я промолчала, Наавир вдруг выдохнул: — Убью белобрысого!