Шикан вздохнул, привстал и облокотился на кровать. На запястье расползлись черные пятна, и он потер их пальцами.
– Ты обещал мне дом, – прошипел Кенни, – обещал, что изменишь мир. Что не будет разделения.
– Обещал, – согласился Шикан, – у тебя и у Джона одна цель, Кенни, не стоит ревновать.
– Чего? Я…
– Я не впутываю тебя, потому что берегу.
– Нет уж, впутывай, – сказал Кенни, – я хочу впутаться. Я хочу! Иначе… иначе я…
Шикан поймал его руки, покрытые татуировками, и сжал их так, что Кенни, сцепив зубы, повалился на колени.
– Успокойся.
– Да, – сдавленно ответил Кенни, низко опуская голову.
– Хочешь участвовать – участвуй, – шепнул ему Шикан, перекладывая пальцы на его шею. – Только будь спокоен. Всегда будь спокоен.
Кенни поднял на него глаза. Он тяжело дышал, превозмогая удушье, но глаза блестели прежним обожанием.
Он все сделал, как было задумано: попал к Караге, сманил Эвила, нашел и притащил второго армс-меха и заготовку для его будущего зарядного устройства и теперь спускался в Склеп, зная, что вскоре удостоится чести попасть в Обиталище.
Между ним и Шиканом произошло примирение и установились почти прежние отношения: Шикан покровительствовал, Кенни соглашался.
Поклоняться он больше не мог. Шикан давно перестал быть его богом – он действительно был богом Мертвых, их Последним Инженером, а лично к Кенни это обстоятельство никакого отношения не имело.
Он верил Шикану по другой причине: по причине привязанности, уважения и тщательно скрываемой благодарности.
Кенни нашел Шикана восседающим среди своей новой свиты: справа от него бледным грибом, непрестанно улыбаясь жалкой растерянной улыбкой, торчал Джонни Доу в зеленом бархатном пиджаке.
Светлые глаза Джонни посерели, белой бескостной рукой он поглаживал мягкую короткую бороду.
Напротив него за низким восточным столиком, в позе мудреца, сидел Морт и ел из банки серые огурцы. Эру дремал, прислонившись затылком к холодной стене.
Шикан говорил, мерно покачиваясь. Между губ мелькал ядовито-розовый от таблеток язык, капельки крови то и дело срывались с подбородка, и он отирал их ладонью.
Кенни прошел в комнату и остановился слушать, скрестив руки на груди.
– …у каждой эпохи свои недостатки, каждой ошибке свое время. Ты рассказывал мне свою теорию, Джон, я расскажу тебе правду. Первым делом исчезли нефть и газ, и об этом времени вы все наслышаны: время, вынудившее стремительно уменьшавшееся население перейти на технологии Мертвых. Использование низкокачественного сырья, дешевые решения, спешное и бесконечное клонирование. Разве это могло продержаться долго? Нет, не могло, потому что нельзя бесконечно производить потребителей, ничем не обеспечивая их существование. Отчаянные и глупые меры, продиктованные только инстинктами и паникой. Потерявшие рассудок люди схожи с вирусами, они принимаются размножаться и применять различные мутации, спасаясь от быстрого вымирания, и забывают о том, что пригодная к проживанию среда давно перестала существовать.
И все же Мертвые помогли преодолеть кризис, и как только дела наладились, эти технологии поспешили убрать с глаз подальше. Пришло время конструкта. Оно понадобилось для того, чтобы сохранить силу духа и избавиться от множества генетических выбраковок, созданных на конвейерах Мертвых. Их невозможно было прокормить, и не имело смысла их кормить. Должны были остаться лучшие, готовые найти новый путь. Способность испытывать страх превратилась в изъян, ведь именно перестраховщики и испуганные требовали все больше и больше людей. Следом за страхом под запрет попали любовь, сопереживание и прочие эмоции, потому что вели они все к тому же: к неконтролируемому захламлению планеты низкого сорта населением.
Логос победил и навсегда отказался от дешевого клонирования. Люди нового поколения пошли другим путем: сосредоточив все силы на качестве жизни, они принялись искать альтернативные источники энергии, создавать комфортабельные города, системы тотального контроля – идея с микрочипами нынешнего мира зародилась именно в конструкте…
– Как пережила Логос религия? – спросил Морт, слушавший с интересом. – Религия – тоже своего рода эмоция и всегда была на стороне высокой рождаемости, если можно так выразиться.
Шикан кивнул. Он был доволен развитием разговора. Кенни наблюдал за ним, думая о том, что Мертвые – не просто машины для клонирования, но раз умалчивается об их способностях, значит, так надо… И о том, что Шикан замолчал принцип работы Мертвых, – не доверяет.
– Для начала нужно вспомнить о том, что религия и Бог – разные вещи, – начал Шикан, – поэтому религии время Мертвых и конструкта мало помешало. Все происходящее отлично укладывалось в рамки доктрины: был и конец света, пусть условный, но был, следом появилось доказательство наличия Творца.
Джонни умоляющим взглядом уставился на Кенни, и Кенни стало не по себе. Джон Доу выглядел так, будто вот-вот потеряет сознание. В комнатах Шикана было холодно, дул откуда-то пахнувший мясом ветер, и неприятное, желтое освещение заставляло двоиться в глазах, но к этому можно и должно было привыкнуть.
Несмотря на холод, Шикан был, как обычно, раздет по пояс. Его мощный торс блестел, капли пота то и дело стекали по груди. Аккуратно зачесанные назад синеватые волосы придавали ему сходство с заснеженным седым волком, глаза смотрели насмешливо и жестоко.
Он наслаждался происходящим – ему верили больше, чем могли бы верить бездомные, истязающие себя двумя уровнями выше. Ему верили те, кого он сам до себя возвысил.
– Доказательство существования Творца, – слабым голосом подсказал Доу, и Шикан, задумавшийся было, продолжил:
– Мертвые доказали присутствие в человеке души. Первые попытки создания клонов прямо на это указали. Из камер выползали животные – в них не приходила душа. Психофизическая проблема получила новые данные. Нужно было суметь отыскать источник душ и подключить его к производству. Сами люди не смогли бы этого сделать, и тогда мне пришлось вмешаться.
Морт, засунув руку в банку и убедившись, что огурцы закончились, поднял голову и уточнил:
– Ты – Последний Инженер?
– Можешь называть меня и так, – согласился Шикан, – меня по-разному называли: Первым и Последним Инженером, Гермесом – Проводником душ, Меркурием, Создателем, Трисмегистом, Духовником… но ты спрашивал не об этом. Тебя интересовало, как религия смогла соединиться с конструктом-Логосом.
Во время перечисления имен Джонни покрылся дрожащим румянцем и снова воодушевился. Кенни наблюдал за ним. Что бы несчастный меха ни вообразил себе о Шикане, сейчас его верования подвергались серьезным сомнениям.
– Это просто, – сообщил Шикан, – священные книги можно понять тремястами семьюдесятью шестью способами. Один из них отлично подошел под конструкт. Эта эпоха просуществовала очень долго, но в конце концов здесь были брошены самые неисправимые романтики, а остальные убрались с планеты.
– Куда? – спросил Кенни, вспомнив развалины Космины. – А нам туда можно? Я бы слетал.
Случилась маленькая заминка. Шикан явно не знал, куда убрались люди эпохи Конструкта, и лицо Джонни снова стало мертвенно-бледным.
Ситуацию разрешил Морт.
– Я так и знал, – проговорил он, – что не может бог одновременно следить за всем, кто-нибудь да улизнет.
– Просто дальше не моя территория, – сухо ответил Шикан, – в эти дела не лезьте, политеизма вам сейчас только не хватало…
Кенни снова встретил взгляд Джона и вздохнул.
– Я все сделал, – доложил он, – второй армс-меха уже здесь, он ранен, им занимается Эвил. Я привез человека, из которого получится хорошее зарядное устройство. Он сильный.
– Хорошо, – сказал Шикан, с интересом глядя на Кенни, – ты молодец.
И Кенни стало приятно и жарко.
– Прелесть что за огурцы, – сказал Морт, поднимаясь. – Мы с Эру пойдем в город. Посмотрим, как эти клоны дело ведут.
Эру открыл темные глаза и равнодушно мигнул.
Шикан кивнул и, когда они вышли, повернувшись к Джону, приглушенно сказал:
– Ты доволен?
– Я? – спросил Джон. – Я еще ничего не понимаю, но доволен, конечно, доволен.
– Все это делается ради тебя, – пристально глядя на него, добавил Шикан, – ты смог убедить меня в том, что пришла пора менять мир, и твоя боль дошла до моего сердца, а оно не могло не откликнуться.
– Да, мне не нравились люди, – смущенно ответил Джонни, – хотелось, чтобы их стало… поменьше…
– Поменьше! – фыркнул Кенни, не удержавшись и весь дрожа от бешенства. – Поменьше! Идиот…
Шикан остановил его взглядом:
– Не в количестве дело, – сказал он с укоризной, – а в качестве. Конец биомассе, Джон. Ее больше не будет. Будут те, кто станет работать, развиваться, изобретать и двигать историю вперед, а нам останется только изредка направлять их мысль. Мы уничтожим разделение: никто не посмеет обвинить тебя в том, что ты меха, и никто не вспомнит, что Кенни – бездомный. Пришла пора новой эпохи, переходный период слишком затянулся, деградация и страх перед технологиями заставили их топтаться на одном месте, таких нужно подталкивать в спину.