Инженеры и конструкторы корабля на деле, естественно, имели самое смутное представление о составе экипажа. Мне уже приходилось выдерживать стычки по этому поводу. И что теперь - после всего, что я отстоял, можно сказать, потом и кровью, отступить и попросить увеличить корабль для еще одного члена экипажа - какого-то ученого с приборами? Можно подумать, корабль - резиновый.
- Но, Ван,- увещевала меня Микки.- Лететь на Венеру без квалифицированного специалиста-планетолога…- Она покачала головой, как будто хотела сказать, что я совершаю какую-то безумную глупость.
Я повернулся к Абдуле. Тот сидел во главе нашего небольшого стола совещаний. Руки его по-прежнему были скрещены на жилете, как будто он прятал на груди нечто важное, что нельзя было никому показывать.
- Думаю, что за научное освоение Солнечной системы отвечает космическое агентство.
Он хмуро кивнул:
- Так оно и есть.
Я подождал еще. Абдула Молчал. Тогда я первым нарушил тишину:
- В таком случае почему агентство не посылает экспедицию на Венеру?
Абдула медленно и неохотно убрал руки с груди и положил их на стол.
- Мистер Хамфрис, вы ведь живете в Коннектикуте, не так ли?
- Уже не живу,- ответил я, не догадываясь, к чему он клонит.
- Этой зимой в тех краях выпадал снег?
- Нет, не думаю. Снега не было уже несколько последних зим.
- Угу,- одобрительно хмыкнул бюрократ.- Вот именно. А видели вы хоть одно вишневое дерево, хоть одну цветущую вишню в Вашингтоне? В феврале, в День Сурка?
- Сегодня как раз День Сурка - второе февраля,- кивнул Гринбаум.
На секунду мне показалось, что я, как Алиса, проваливаюсь в кроличью нору.
- Не понимаю, при чем тут…
- Я родился в Новом Орлеане, мистер Хамфрис,- продолжал Абдула. В его низком голосе звучал неприятные нотки.- Точнее, в том, что от него осталось после наводнений.
- Но…
- Глобальное потепление, мистер Хамфрис,- проревел он.- Вы слышали о таком явлении?
- Конечно же слышал. Кто о нем не знает.
- Космическое агентство вынужденно ограничило ресурсы на изучение земной среды. У нас не остается средств на поддержку каких-либо других экспедиций и исследований, тем более - для экспедиции на Венеру.
- Но ведь экспедиции на Марс были…
- Их проводили на частные вложения.
- Да, конечно, я был в курсе, но мне никогда и в голову не приходило, что агентство, поддерживаемое правительством, не может отправлять экспедиции просто потому, что ему негде взять денег на освоение Марса и других планет. Получается, что частный капитал перечеркнул государственный?
- И прочие тела Солнечной системы также исследуются на частные вложения,- подчеркнуто громко произнес Гринбаум.
Микки поспешила добавить:
- Даже исследования дальнего космоса финансируются частным капиталом.
- Бизнесменами вроде Трамбала и Ямагато,- пояснил Гринбаум.
- Или организациями типа Фондов Гейтса и Спилберга,- добавила Микки.
Естественно, я знал, что крупные корпорации вкладываются в разработку ресурсов и производство на спутниках и астероидах. Борьба за ресурсы в Поясе астероидов была частой темой обсуждений в доме отца.
- Ваш отец финансирует путешествие на Венеру,- продолжал Абдула.- Мы же…
- Это путешествие оплачиваю я,- оборвал я его.- Призовые деньги отца будут выплачены только в случае успешного возвращения.
Абдула на миг зажмурился, словно обдумывая мои слова. Затем он поправился:
- В конце концов источник финансирования не имеет значения. Мы просто обращаемся к вам с просьбой включить в частную экспедицию научный компонент.
- Ради общего блага человечества,- сказал Гринбаум, и его хриплый голос звучал неподдельно искренне.
- Только подумайте, что мы можем открыть там, за облаками! - возбужденно заговорила Микки.
В душе я был совершенно согласен, но одна мысль о предстоящей битве с дизайнерами и инженерами вызывала головную боль.