— Почему семьдесят шесть? — автоматически спросил инженер, с лихорадочно блестящими глазами наблюдавший за тем, как из-под карандаша Андрея выходят очертания орудия убийства.
— Ну… так лучше, — уклончиво сказал советник, — итак — семьдесят шесть миллиметров, разрывные снаряды. Нарезку в стволах вы уже умеете делать. А вот отковать такие стволы будет непросто. Сталь нужно очень хорошая, иначе разорвёт.
— Найдём! — уверенно кивнул Акур, — дальше, дальше давайте!
— Теперь записывай: длина патронника 179,3 мм. В стволе 24 нареза, идущих слева вверх направо. Глубина нарезки 0,762 мм, ширина нарезов 7 мм, ширина поля 3 мм, крутизна нарезов постоянная, угол крутизны 11®49′44″, длина хода нарезов 15 калибров. Длина ствола будет… пять метров. Это увеличит дальность выстрела. Дальше: часть нужно поставить вот на такие штуки — лафеты называются. На колёсах. Цеплять будем к лошадям. Часть — на турели. Это крепостные пушки.
— Здорово! Ещё, ещё — жадно выкрикнул Акур — вы — гений! Вы превзошли меня! Я болван в сравнении с вами!
— Тихо, тихо, слушай — криво усмехнулся Андрей, и подумал, если кто и гений, так это тот, кто придумал эти штуки. И тот, кто выложил в интернет.
— Итак, дальше — наводятся они вот так — видишь, крутишь колёса, и пушка вверх. Вниз, в стороны. Бить придётся прямой наводкой, по стволу. Прицел придумаем потом. Итак — по отдаче — смотри сюда — это называется накатник, а это — откатник. Тут — жидкость и поршень с прорезями. Тут — мощные пружины, которые возвращают ствол назад. И ещё — на стволе, впереди, дульный тормоз. Вот тут каналы, в которые заходят газы после того, как снаряд вылетел из ствола. И тормозят откат. Для того, чтобы механизмы дольше служили. И теперь, самое сложное, как мне кажется. Гляди сюда — это затвор.
Андрей долго вырисовывал детали, а Акур впился в то, что он делает, вытаращив глаза, потом сел, открыв рот, и спросил:
— Вы — бог?! Как вы это могли придумать?! А я-то, болван, завернуть, заглушку, молотком… мне хочется врезать себе молотком этим по дебильной моей башке!
— Хватит самобичевания. Гляди сюда — это клин. Вот тут стопор… ага. Отводишь ручку, вставляешь снаряд, досылаешь в патронник — щёлк! Есть. Он в стволе. Тут спусковой крючок — нажал, бах! Снаряд полетел, а гильза — сама вылетела наружу, патронник открыт, досылай снаряд — бах! И полетела смерть. Сумеешь такое сделать?
— О боже, боже мой — как красиво придумано! — Акур впился в чертежи глазами и деловито спросил — подгонять будем, насколько я понял, под те параметры, что вы мне дали. Ох, сложная задача, ох и сложная! Но интересно, да! Клин тут, ага, тут защёлка… здорово! Гений, вы — гений!
— А то ж! — хохотнул Энар — а ты думал? Господин Андрей великий человек! А ты — я гений! Я гений! Дурак ты, а не гений!
— Сам ты дурак! — ощетинился брат — сейчас никто не видит, кроме своих — как дам тебе по башке!
— Тихо, тихо, ребята — остановил разгоравшуюся ссору советник — Акур, если ты сумеешь это сделать — ты и вправду гений. Ты сумеешь? Уверен?
— Я уже сказал! — надменно выпятив губу парень встал из-за стола и принялся расхаживать по комнате, заложив руки за спину. Это ужасно напоминало Ленина из кинофильмов, и Андрею захотелось хихикнуть, но он сдержал себя и только слегка улыбнулся.
— Я сказал — мне нужны деньги, люди, материалы! То, что у нас сейчас есть — недостаточно для постройки этих орудий. Денег понадобится много. Господин Андрей — ищите средства. Казне придётся раскошелиться, сразу скажу. Собирайте механиков и мастеров по металлу со всей страны. Всех инженеров. Если дадите то, что мне нужно — к концу сезона дождей я выдам вам само меньшее десять орудий с полными запасами снарядов — по тысяче на каждое. Уверен.
— Хорошо. Посчитайте, что вам нужно — завтра, к этому времени, пришлите во дворец гонца с расчётами. Я займусь организацией дела. Нам позарез нужны эти пушки. Впрочем — как и пистолеты. Энар — что там с пистолетами и ружьями?
— Делаем. Всё, как планировали. Пока идём в графике. На этой неделе выдадим сотню нарезных ружей с боеприпасами — по пятьсот выстрелов на каждое.
— Патрон больше давайте. Больше. Солдат надо тренировать. Акур, тут ещё кое-что, погляди-ка — как пушки, но только без стволов. Смотри — вот железные направляющие, по ним летят снаряды. Видел, шутихи запускают на праздники? Они взлетают и бабахают? Так вот — эта штука называется ракета. Она тоже летит, и бабахает. Так бабахает, что мало не покажется. Расстояние полёта у неё ниже, точность ниже, но когда враг идёт массой, плотной стеной — представляешь, если ракета попадёт в гущу войска и взорвётся?
— Ух ты… займусь! Будут ракеты! Кстати — их можно поставить на крепостные турели! И пусть попробуют подойти! И на лафеты можно. И стволы ковать не надо… интересно, очень интересно. Будут ракеты!
— Хочешь, я тебе набросаю ещё несколько штучек? — улыбнулся Андрей — подумай над ними. Но это уже дело далёкого будущего. Я запрещаю заниматься ими, пока не будет полностью выполнен этот заказ. Пушек и ракет надо много. И пистолетов. И ружей. У меня должна быть самая боеспособная армия в мире!
Андрей даже не заметил, как оговорился — «у меня». Ведь на самом деле он должен был сказать: «у Балрона». Он уже давно не отделял себя от государства… Его занимал один вопрос — где взять деньги? Казна империи, опустошённая распутством и мотовством покойного императора, оставляла желать лучшего. А точнее — была пустее, чем кружка для подаяний церкви, стоящей в жадной деревне. Богатый юг налогов не давал, сливая их бунтовщику Гортасу, а Север никогда не отличался богатством. Да и с Запада и Востока сборы были не ахти какие. Страна застыла в ожидании гражданской войны и выжать налоги из подданных империи было очень трудно. Все думали так: «В пламени гражданской войны, возможно, сгорят мои долги, налоги. На кой демон сейчас платить императору, когда можно слегка выждать, и заплатить потом, тому, кто выиграет войну? Всё равно он потом потребует денег, так какого же сейчас суетиться?»
Так что, как оказалось — Антана, великая императрица Балрона, она же будущая официальная жена Андрея, оказалась перед разбитым корытом — трон есть, а денег нет. А нужно содержать армию, переоснащать её, набирать рекрутов — на какие деньги? Только содержание дворца, его штата обходилось в круглую сумму. А охрана, а гвардия? Зиртон уже докладывал, что в гвардии зреет недовольство — жалованье задерживают, заставляют заниматься муштрой, вместо того, чтобы как нормальные офицеры при прежнем императоре — слегка погулять на выданные им золотые. Сейчас они тратили те деньги, что Андрей забрал у исчадий, а ещё — те драгоценности и деньги, что Шанти отняла у разбойников. Но деньги таяли так быстро, что скоро Андрей и Антана останутся ни с чем. Одно дело расходы простой семьи, и другое — расходы на поддержание государственного строя.
Андрей задумался, слегка поколебался — надо ли? — потом всё-таки стал набрасывать Акуру чертежи. Он рисовал быстро, размашисто, но линии получались чёткими, точными, как у настоящего художника.
У Акура опять вытаращились глаза, и он почти ничего не спрашивал, только лишь жадно вглядывался в наброски и восторженно мычал. Рисование заняло около часа, во время которого Шанти изнывала от скуки и каждые пять минут толкала Андрей ногой в щиколотку, спрятанную за ножкой стола. Он злился, но не уступал, продолжая рисовать, чертить и писать. Наконец, и это было завершено.
Попрощавшись с братьями, смотревшими на Андрея как на божество, Андрей с недовольной Шанти погрузился в карету, окружённую гвардейцами, и отправился восвояси, приказав кучеру остановиться у самой хорошей харчевни в городе. Там, где чаще всего дерутся и где можно получить в ухо ни за что.
Кучер вытаращился на хозяина, как на морского змея, особенно когда тот приказал остановиться квартала за два до этого заведения и ехать потом во дворец без них, но как хороший, вышколенный слуга — ничего не сказал, низко склонившись в поклоне.
С его шляпы стекали потоки воды, плащ был мокрым, как если бы он нырял в пруд, потому, по большому счёту, ему было глубоко плевать на капризы и пожелания хозяев. Сказали их высадить — значит высадить! Всё!
Посоветовавшись с командиром охраны, он взгромоздился на карету, хлопнул кнут, лошади дёрнулись, и огромные, чуть не выше самой кареты колёса снова загромыхали по каменной мостовой.
Искомая таверна обнаружилась в портовом районе. Командир охраны постучал по дверце остановившейся кареты, и негромко сказал выглянувшему из неё Андрею:
— Господин советник! Вон там, в двух кварталах отсюда, таверна «Штопаный парус». Самое злачное из всех злачных мест. По молодости, курсантами, мы туда заходили — ни разу не обходилось без того, чтобы мы с кем-нибудь не подрались. Вы уверены, что вам туда надо? Нет-нет, я знаю, что вы великий мастер меча и очень сильный, смелый человек. Но надо ли водить туда невинную девушку? Вы можете не уследить, и кто-нибудь её обидит. И что тогда? Ну да, мы разнесём этот вертеп по брёвнышкам, но будет поздно. И, кроме того — могут вспыхнуть беспорядки. После того, как усмирили последние волнения, народ возбуждён, так и ищет повода — к чему бы придраться. Понравилось им, видите ли, грабить и бесчинствовать. Подумайте, надо ли вам это?