Но сейчас не время обсуждать ее. Если ты настаиваешь, я все расскажу за ужином, идет?
– Я сегодня работаю до семи, а потом у меня дежурство.
– Вот и отлично, – улыбнулся Ксавье обезоруживающе. – Я заеду за тобой в семь.
– Мне надо будет съездить домой и переодеться, – запинаясь, возразила Эсси.
– Без проблем.
– Но я могу долго собираться – после целого рабочего дня быстро привести себя в порядок трудновато, – предупредила она Ксавье.
Он посмотрел в ее гневные фиалковые глаза и с особенной интонацией ответил:
– Ты соберешься быстро, Эсси. Поверь мне.
Эсси сдалась, сказав только:
– Если мне придется выехать по вызову, я тебя предупредила, запомни.
– Запомню.
Ксавье знал, что ему не следует этого делать, но желание поцеловать ее было таким непреодолимым, что он протянул руку, прижал к себе голову девушки и коснулся ее плотно сжатых губ. Он чувствовал, что между ними возникло безумное сексуальное притяжение, и Эсси ощущала его так же сильно, как и Ксавье.
– Нет! – Она рывком отстранилась, но было слишком поздно: Ксавье не мог не заметить волну жара, которая охватила Эсси при его прикосновении.
– Ты хочешь меня, Эсси. – Его голос был низким и грубоватым, глаза поблескивали в приглушенном освещении холла.
– Нет! – отступила она назад с ноткой паники и голосе. – Держись от меня подальше.
– Ты хочешь меня! – повторил Ксавье. Его потемневшие глаза скользили по ее телу в такой откровенно чувственной манере, что Эсси почувствовала, как напряглась ее грудь под тонкой тканью футболки.
– Нет! – Голос ее дрожал все сильнее: она была просто раздавлена, видя, с какой легкостью Ксавье управляет ее чувствами. Это напомнило ей о тонком, незаметном контроле со стороны Эндрю и грубой, звериной силе отчима. Все в Эсси взбунтовалось, когда сотни унизительных воспоминаний сложились в одно огромное чувство отвращения и стыда. – Вы, мужчины, все одинаковы! – неистово выпалила она. – Вас всегда интересует только одно.
– Эсси…
Выражение ее лица почему-то потрясло Ксавье, но Эсси не дала ему продолжить, потому что в этот миг она развернулась, промчалась по большому квадратному холлу, рывком открыла тяжелую дверь и скрылась в коридоре, который вел к операционной и помещениям, где содержались животные.
Эсси слышала, как Ксавье окликнул ее по имени, но за ней не последовал. Она нырнула в палату для выздоравливающих, которая примыкала к маленькой операционной, и стояла там несколько минут, пока дыхание не выровнялось, а в голову не вернулись остатки разума. Невыносимое чувство смущения и неловкости заставило Эсси громко застонать вслух.
Что он о ней теперь думает? Он всего-то поцеловал ее – если так можно назвать эту короткую ласку, – а она отреагировала как кошка, которую ошпарили кипятком. Ксавье наверняка решит, что у нее не в порядке с головой или того хуже…
Но постепенно мысли прояснились, кровь успокоилась. Впереди был еще целый рабочий день, а о вечере она подумает поближе к 7 часам.
На исходе рабочего дня, когда Эсси заканчивала осматривать огромного добермана и объясняла его хозяину, как дальше лечить собаку, появился Ксавье.
– Бог мой, ты обращаешься с ним как с котенком, – указал он кивком головы в сторону собаки. – Лично я не решился бы подойти к этим челюстям так близко.
Эсси пристально посмотрела на него, стараясь понять, не насмехается ли он, но, судя по всему, Ксавье говорил искренне. Это доставило ей такую радость, что она беззаботно сказала:
– О, Кутберт действительно словно котенок – ласковый и добрый, как большинство крупных собак, в отличие от маленьких, готовых цапнуть, стоит только зазеваться.