— Довольно неубедительная попытка, милорд.
Он скорчил гримасу.
Может быть, вывести для тебя новую породу собак? И назвать ее «леди П.»?
— Весьма романтично, — согласилась Пенелопа, — но на это потребуется довольно много времени, разве не так?
Повисло дружеское молчание, но через некоторое время Томми вдруг очень серьезно сказал:
— Пожалуйста, Пен. Позволь мне защитить тебя.
Очень странное заявление, но поскольку он провалился по всем Пунктам брачного предложения, Пенелопа не стала больше цепляться к словам.
Она обдумывала его предложение. Причем на полном серьезе.
Он ее самый старый друг. Во всяком случае, один из них.
Тот, который ее не бросил.
Он умеет ее рассмешить, и она очень, очень к нему привязана. Он единственный мужчина, кто не оставил ее даже после той гибельной разорванной помолвки. Одно это уже говорит в его пользу.
Ей следует сказать «да».
«Так скажи, Пенелопа!»
Она станет леди Томас Оллес, двадцати восьми лет, и будет избавлена (как раз вовремя) от сомнительного статуса старой девы.
«Скажи: да, Томми. Я выйду за тебя. Как мило, что ты это предложил».
Она должна.
Но она так и не сказала.
«Дорогой М.!
Моя гувернантка не любит угрей. Но она, конечно же, достаточно культурный человек, чтобы понять — твое появление с одним из них в руках еще не делает тебя дурным. Питайте отвращение к греху, а не к грешнику.
Твоя П.
P . S . На прошлой неделе Томми приезжал домой, и мы ходили на рыбалку. Он официально мой самый лучший друг.
Нидэм-Мэнор, сентябрь 1813 года».
«Дорогая П.!
Это звучит подозрительно, похоже на проповедь викария Комптона. Ты так набожна? Я разочарован.
М.
P . S . Вовсе нет.
Итон-колледж, сентябрь 1813 года».
Звук захлопнувшейся за Томасом тяжелой дубовой двери еще отдавался эхом по Нидэм-Мэнору, когда на площадке второго этажа, одним пролетом выше, чем стояла Пенелопа, появилась ее мать.
— Пенелопа! Что ты наделала?
Леди Нидэм стремительно начала спускаться вниз по широкой центральной лестнице дома. Следом торопились сестры Пенелопы, Оливия и Филиппа, и сразу три отцовские охотничьи собаки.
Пенелопа сделала глубокий вдох и повернулась к матери.
— Вообще-то день был спокойным, — беспечно произнесла она, направившись к столовой и не сомневаясь, что мать идет следом. — Я написала письмо кузине Кэтрин. Ты знаешь, что она до сих пор страдает от той ужасной простуды, что подцепила еще перед Рождеством?
Пиппа хихикнула. Леди Нидэм — нет.
— Да не волнует меня твоя кузина Кэтрин! — воскликнула маркиза пронзительным тревожным голосом.
— Это очень нехорошо; никто не любит простуду. — Пенелопа толкнула дверь в столовую и увидела, что отец, все еще в охотничьих одеждах, уже сидит за столом и спокойно читает «Пост», дожидаясь женскую часть семейства. — Добрый вечер, отец. Славно провел день?
— Там чертовски холодно, — отозвался маркиз Нидэм и Долби, не отрываясь от газеты. — И я готов поужинать. Чего-нибудь горяченького.
Пенелопа подумала, что отец, возможно, не готов к тому, что его ждет за этим самым ужином, но не сказала ни слова — просто оттолкнула от своего стула нетерпеливого бигля и заняла привычное место слева от маркиза, напротив сестер. Те, широко распахнув глаза, с любопытством ждали, что произойдет дальше. Разворачивая салфетку, Пенелопа изображала невинное простодушие.
— Пенелопа! — Леди Нидэм остановилась прямо в дверях столовой, сильно выпрямив спину и стиснув маленькие кулачки. Лакеи недоуменно замерли, не зная, подавать ужин или нет. — Томас сделал предложение!
— Да. Я при этом присутствовала, — сказала Пенелопа.
На этот раз Пиппа поднесла к губам стакан с водой, пряча усмешку.
— Нидэм! — Леди Нидэм решила, что ей необходима поддержка. — Томас сделал Пенелопе предложение!
Лорд Нидэм опустил газету.
— В самом деле? Мне всегда нравился этот Томми Оллес. — Повернувшись к старшей дочери, он спросил: — Все в порядке, Пенелопа?
Пенелопа глубоко вздохнула:
— Не совсем, отец.
— Она ему отказала! — Высота голоса матери подходила исключительно для душераздирающего рыдания или древнегреческого хора. Хотя возможно, что у него имелась и дополнительная цель — заставить псов оглушительно залаять.
После того как она и собаки прекратили выть, леди Нидэм приблизилась к столу, вся в ужасных красных пятнах, будто только что прошлась мимо ядовитого плюща.
— Пенелопа! Брачные предложения от богатых, завидных молодых людей не цветут на деревьях!
В особенности в январе.
Впрочем, Пенелопе хватало ума не произнести это вслух.
Когда лакей шагнул вперед, чтобы подать суп, с которого начиналась их вечерняя трапеза, леди Нидэм рухнула в кресло, и сказала:
— Уберите! Кто может есть в такое время?
— Вообще-то я сильно проголодалась, — заметила Оливия. Пенелопа спрятала усмешку.
— Нидэм!
Маркиз вздохнул и повернулся к Пенелопе.
— Ты ему отказала?
— Не совсем так, — уклончиво ответила Пенелопа.
— Она его не приняла! — воскликнула леди Нидэм.
— Почему?
Вполне справедливый вопрос. И наверняка каждому за этим столом хочется узнать ответ. Даже Пенелопе.
Да только у нее этого ответа нет. Во всяком случае, толкового.
— Я хочу обдумать его предложение.
— Не сходи с ума. Принимай! — отрезал лорд Нидэм, словно это было так просто, и махнул лакею, чтобы подавал суп.
— Может быть, Пенни не хочет принимать предложение Томми, — заметила Пиппа, и Пенелопе захотелось расцеловать свою разумную младшую сестру.
— Речь не идет о хочу или не хочу, — заявила леди Нидэм. — Речь идет о том, чтобы продать, когда это возможно.
— Мне бы хотелось услышать более подходящую метафору, чем купля-продажа, — сказала Пенелопа. — И право же, я думаю, что он хочет жениться на мне не больше, чем я хочу за него выйти. Думаю, он просто проявил доброту. По-дружески.
— Он не просто проявил доброту, — возразил лорд Нидэм, но прежде, чем Пенелопа успела уточнить, что это значит, снова вмешалась леди Нидэм:
— Речь вряд ли идет о твоем желании выйти замуж, Пенелопа. Ты уже давно перешагнула эту черту. Ты должна выйти замуж! А Томас хотел на тебе жениться! Тебе не делали предложений вот уже четыре года! Или ты об этом забыла?
— Забыла, мама. Большое спасибо, что напомнила.
Леди Нидэм вздернула нос.
— Видимо, ты считаешь это остроумным?
— Я не пыталась шутить, мама. Просто... я не уверена, что хочу выйти замуж за Томаса. Да, честно говоря, и за любого другого, кто не уверен, что хочет жениться на мне.
— Пенелопа! — рявкнула мать. — В твоем положении никакие «хочу» не имеют значения!
Конечно, не имеют. Браки заключаются вовсе не так.
— Ну в самом деле. Какая нелепость! — Маркиза помолчала, собираясь с мыслями и подбирая нужные слова. — Пенелопа... ведь больше никого нет! Мы искали! Что с тобой станет? — Она элегантно откинулась на спинку стула, прижав руку ко лбу драматическим жестом, которым могла бы гордиться любая лондонская актриса. — Кто еще тебя возьмет? Кому ты будешь нужна?
Справедливый вопрос. Дело в том, что за последние девять лет у Пенелопы было полным-полно возможностей быть «взятой». Было время, когда только о ней в обществе и говорили — весьма привлекательная, с утонченными манерами, с хорошей речью, очень воспитанная, умная, безупречная. Она даже была обручена. С таким же безупречным джентльменом.
Да, это была безупречная пара, за исключением пустячка — жених страстно любил другую. Благодаря скандалу Пенелопе удалось разорвать помолвку до того, как ее бросили. Во всяком случае, официально.
— Пенелопа! — Маркиза снова выпрямилась, устремив страдальческий взгляд на старшую дочь. — Ответь мне! Если не Томас, то кто? Кому, по-твоему, ты будешь нужна?
— Вероятно, самой себе.
Оливия ахнула. Пиппа замерла, не донеся ложку с супом до рта. А маркиза выглядела так, будто от отчаяния вот-вот свалится со стула.
— Когда-то ты была совсем не такой, как сейчас, Пенелопа! И я чуть не стала матерью герцогини!
Вот оно. Призрак, постоянно маячивший между леди Нидэм и ее старшей дочерью:
Герцогиня. Прекрасно звучит!
Интересно, мать когда-нибудь простит ее за расторжение помолвки? Можно подумать, это была вина Пенелопы. Она сделала глубокий вдох и попыталась говорить рассудительным тоном:
— Мама, герцог Лейтон любил другую женщину...
Даже сейчас, восемь лет спустя, Пенелопа ощущала уколы зависти... не к герцогу, а к его чувству. Она решительно запретила себе об этом думать.
— Но именно та женщина стала герцогиней Лейтон. Должна добавить, что этот титул сохраняется за ней уже восемь лет, и за это время она успела родить своему мужу будущего герцога Лейтона и еще троих детей.