Не знаю, почему я так действовал, словно какой-то пастух, но я всегда стремился собрать нас вместе, словно мне было от этого лучше. Словно вместе мы были в большей безопасности. Мы были своими: у нас был свой круг, хотя мы сами никогда так про себя не говорили. Нас было пятеро, и к началу этой истории казалось, что этого вполне достаточно.
ВЕЧЕР ПЯТНИЦЫ, КОГДА ВСЕ ТАК ХОРОШО НАЧИНАЛОСЬ
Приготовьтесь пообщаться с моей кузиной Келли
— Спасибо, что взял меня с собой, — сказала Келли. У нее был легкий среднезападный акцент, одновременно привлекательный и раздражающий.
— Думаю, нам удастся повеселиться, — сказал я и этим ограничился, поскольку взять ее с собой было не моей идеей; это была идея моей мамы.
Мы сидели на заднем сиденье ее машины, которую должны были сразу же отпустить назад, когда приедем к дому моего друга Пэтча на Перри-стрит.
— Ты не хочешь мне немного рассказать о них? — спросила Келли.
— О ком?
— О тех, кого мы скоро увидим? — рассмеялась она.
Она, казалось, не испытывала никакого смущения и чувствовала себя комфортно. Я бы на ее месте так не смог, поскольку мы ехали на вечеринку в Вест-Виллидж к моим хорошим друзьям, а Келли была моей Рузиной из Сент-Луиса, и она не имела ни малейшего представления, с чем она там столкнется.
Келли была хорошенькая, этакая светленькая милашка вроде Бриттании Мерфи. Она нарядилась в короткую белую юбку и розовый свитер ради парадного обеда по случаю их приезда; на обеде были наши мамы и еще десяток гостей, включая маминого инструктора по йоге и ее делового партнера.
Потом, когда наши мамы попивали амаретто в ожидании десерта — шоколадного суфле и ванильного мороженого, которое они вовсе не собирались есть, я решил свалить оттуда. Уже натягивая пиджак, я услышал, как моя мама громким шепотом сказала мне:
«Возьми ее с собой».
Келли оживилась. «Возьми меня с собой!» — сказала она грудным голосом. Как я мог отказать? Моя мама нечасто меня о чем-то просит, но сейчас она, очевидно, хотела расслабиться, выпить и предаться воспоминаниям со своей разведенной сестрой; и если бы я ей сейчас отказал, то потом мне пришлось бы выслушать много неприятного.
Келли приехала из Сент-Луиса посмотреть Нью-Йорк и побывать на собеседовании в нескольких университетах. Она была старшеклассницей, немного старше меня; последний раз я ее видел три года назад, и, по-моему, с тех пор она почувствовала вкус к риску, если можно так сказать. Наверно, она там у себя тусовалась; но ведь пригороды Сент-Луиса, при всем к ним уважении, это не Нью-Йорк.
— Это трудно объяснить, — сказал я.
Мы теперь были на Кэнал-стрит. У меня непроизвольно дрожало колено; я положил ногу на ногу и уставился на свои замшевые мокасины.
— Что именно? — спросила она.
У нее был приятный голос и зеленые глаза, слегка скошенные к переносице. Кошачьи глаза. К тому же она была высокой. Да, она определенно была сексуальна, но при этом казалась слишком восторженной, и я сомневался, как ее воспримут в моем кругу.
— Что касается моих друзей — то проблема в том, что довольно трудно собрать нас в одном месте в одно время.
— И ты взял на себя эту работу?
— Не совсем. Хотя мы близкие приятели, сейчас учимся в разных школах; и я как бы скрепляю нашу компанию.
— Скрепляешь?
— Да, что-то вроде главного организатора.
— В любом случае, я рада, что смогла свалить от матери.
Келли достала зеркальце и стала подкрашивать губы розовой помадой.
Что я мог с ней поделать? Я мог потом отправить ее на такси домой, где ее мама занимала комнату для гостей, а сама она комнату моего брата Теда, который сейчас был на первом курсе университета. Нет, это не годится. Что еще? Она могла сломаться и уснуть на полу в кухне Пэтча, обняв одной рукой ножку стула, а другой — бутылку вина. Моя тетка Джейн потом меня со свету сживет.